порядочным людям. Одно слово — мафия. А поскольку в голове Марины стал складываться новый план действий, она требовала все новые подробности о ненавистной империи, на которые незнакомец, любовно укладывая перед зеркальцем завитушки драгоценного парика, не скупился. Приклеив слюнями последний, завершающий локон, он осмелился попросить милую даму подвезти его к самому входу в казино «Гранд- отеля», не то проклятый ветер опять сорвёт с головы камуфляж.

Марина без возражений подвезла незнакомца куда просил и автоматически двинула домой. Лишь на полпути она сообразила, что собиралась заехать в офис Кароля. Пришлось разворачиваться.

В фирме Кароля, так уж получилось, все почему-то предпочитали чай, а не кофе. Заваривать чай входило в обязанности секретарши, пани Беаты. Была даже специально выделена каморка при секретариате, где имелось все необходимое, в том числе и два чайника. Почему два? Так пожелал шеф.

Дело в том, что шеф любил смешивать разные сорта чая, добавляя иногда экзотические, привезённые из заграничных вояжей. Не всем они приходились по вкусу — например, китайский жасминовый, производства одной из французских фирм, к которому Вольский пристрастился в последнее время. Беатка готовила специально для шефа особый чай, смесь обычного пополам с жасминовым. Шеф понимал, что кто-то может не разделять его пристрастие к экзотике, и не видел причин издеваться над подчинёнными, заставляя их пить то же, что и он, поэтому для него чай заваривали отдельно. Однако во всех случаях это был чай рассыпной, а не в пакетиках. Тут уж коллектив всецело был согласен с шефом, отвергая заваренную бумагу.

Чай в фирме Вольского пили два раза в день, рано утром и потом сразу после двенадцати, причём в неограниченных количествах.

Ничего не зная о порядках в фирме мужа, Марина приехала, чтобы прикинуть, есть ли какая возможность подсыпать мужу куда-нибудь отраву. Приехала она в четверть первого.

Фирма занимала весь четвёртый этаж старого здания. Швейцара не было, вход свободный, а для проникновения в здание имелся домофон. Из маленького предбанника одна дверь вела в туалетную комнату, вторая — в крохотный кухонный закуток, третья — в комнату секретарши, сразу за которой находился кабинет шефа. Кароль Вольский не выносил приёмные или салоны и таких глупостей у себя не заводил. Занимал столько места, сколько требовалось для двух компьютеров — один личный, а другой с выходом в Интернет. Правда, небольшой конференц-зал все же устроил, без него не обойтись. В распоряжении Беатки имелось самое совершенное оборудование, на это шеф не скупился. От входной двери секретариат отделяла стеклянная стена, так что секретарша могла видеть всех визитёров.

К услугам домофона Марине прибегать не пришлось, поскольку как раз кто-то выходил из дома. Она поднялась на лифте на четвёртый этаж и тихонько вошла в помещение мужниной конторы.

Секретарша её не видела и не слышала, поскольку занималась приготовлением чая. Собственно говоря, большой чайник для персонала был уже готов — вымыт и в него насыпана заварка. Девушка колдовала над чайником босса. Для начала следовало вытряхнуть из него спитой чай, причём сделать это очень тщательно, иначе шеф разгневается. Он замечал всякую мелочь и за небрежность спуску не давал.

Прислушавшись, Марина на цыпочках двинулась вперёд. Нигде не души, только из-за одной двери доносится шум воды.

Ага, вот здесь у них кухня, плитка и столик. Одного взгляда опытной домохозяйке хватило, чтобы понять — тут заваривается чай. Вон, большой чайник сейчас закипит. А заварочный готов, в него насыпана заварка. Для того чтобы вытряхнуть эту заварку на стол, насыпать вместо неё из своего целлофанового пакета принесённую отраву и присыпать её сверху тонким слоем настоящего чая, потребовалось не больше десяти секунд. Небрежно смахнув в свой пакет остатки заварки с кухонного столика, Марина поспешила неслышно удалиться.

Вернувшись, Беатка обдала кипятком вымытый заварочный чайничек шефа, а в чайник для сотрудников налила кипяток. После чего занялась чаем для шефа.

Через несколько минут сотрудники потянулись на чаепитие.

Если учесть, что бедные дети Марининой соседки, те самые оболтусы, были коварно обмануты своими крымскими дружками, которые навесили легковерным полякам лапшу на уши, порассказав небылицы о якобы смертельно ядовитых ягодах тиса; если учесть, что вместо ягод тиса они подсунули оболтусам те лечебные зелья, которые продаются в Крыму на каждом шагу и являются прекрасным слабительным средством; если учесть, что упомянутые средства не только не испытали на себе губительного воздействия негашёной извести, а, напротив, были по всем правилам заварены в большом количестве и потом ещё подогревались на медленном огне и настаивались; наконец, если учесть, что они не обладали никаким специфическим медицинским вкусом, так вот, если все это учесть, — не стоит удивляться, что весь здоровый коллектив фирмы Вольского, попив чайку, перестал быть здоровым. Весь, за исключением Беатки, которая разделяла вкусы начальства и пила чай с жасмином, украдкой наливая себе заварку из личного чайника шефа.

Персонал фирмы пережил ужасную ночь, ибо медикамент начал действовать часов в одиннадцать, а закончил лишь в шесть утра.

Мучилась и Марина, хотя её страдания были не желудочного, а морального порядка.

Прежде всего, Кароль не приехал домой ни на обед, ни на ужин. Не было в доме и Хелены, она отпросилась к дочери. Мало того, до позднего вечера не было и Юстинки. Так что Марина страдала в полном одиночестве.

С тех пор как племяннице стукнуло восемнадцать, тётка перестала её контролировать. За прошедшие десять лет девочка зарекомендовала себя послушным и разумным созданием, не причиняла приёмным родителям никаких хлопот, так что в восемнадцать лет её можно было спокойно предоставить самой себе. Училась она всегда хорошо, за мальчишками не бегала, те же из школьных приятелей, которые изредка приходили в дом Вольских, производили впечатление добропорядочных мальчиков, к тому же причина визитов к Юстинке всегда была уважительной. Так что Марина с чистой совестью перестала заниматься племянницей, вспоминая о ней лишь тогда, когда сама испытывала в девушке нужду.

Происходило это преимущественно в те дни, когда тётке хотелось поплакаться на свою тяжкую жизнь, или посоветоваться, или требовалась помощь. Ну, скажем, перегорела лампочка, кого же ещё послать в магазин, как не Юстинку.

Ну так вот, Юстинки не было, а Марина не находила себе места: ведь именно сейчас отравленный Кароль где-то помирает, вот-вот позвонят из какой-нибудь больницы и сообщат страшную весть, и что? В доме, кроме неё, никого не окажется, никто не подтвердит, что она весь вечер никуда не выходила и была сражена страшной вестью наповал.

Марина сама не заметила, как оказалась в гардеробной. На минутку присев, она обвела помещение невидящим взором, выскочила и вдруг метнулась обратно. Что-то в гардеробной не так, чего-то вроде не хватает.

Не хватало дорожной сумки Кароля. Нормальной, обычной, на колёсиках, небольшой, но вместительной. Той, с которой муж обычно ездил в короткие командировки, когда нет нужды брать много одежды, ласты, маску. И вот этой сумки в гардеробной не было. Может, ещё чего не было?

Марина прекрасно знала весь наличный гардероб мужа, ведь в большинстве случаев сама приобретала ему все необходимое, сама наводила порядок в его вещах. Понадобилось совсем немного времени, чтобы установить: недостаёт двух сорочек, одной пижамы, одного галстука, одной пары носков и двух подштанников. Разумеется, не считая того, что было на нем надето.

Хотя нет, не так. Костюм, что был на нем, — вот он, висит. Кароль надел более элегантный.

Первой реакцией Марины было раздражение: как вам нравится, опять уехал, не предупредив! Потом явилась мысль: оно и к лучшему, помрёт от отравы где-то далеко от дома, тут уж никто на неё не подумает, никто её не заподозрит. Хотя… когда же он уехал?

Постаралась припомнить, как провела день.

Сделав своё чёрное дело, она не сразу поехала домой, а заглянула в парочку бутиков, в одном из них встретила Изу, они немного поболтали за чашечкой кофе… А поскольку Иза спешила куда-то, Марина тоже заторопилась. Когда же Кароль, чтоб ему провалиться, успел заскочить домой, переодеться и взять сумку?

А Кароль заскочил домой сразу после короткого совещания с сотрудниками, примерно в полчетвёртого.