-Добрые новости с юга, братья и сёстры! На лешелюбов поднялся Кханд! .
6.
-Вот как, значит… -задумчиво протянул Зор Меньшой. –Желаете добровольцами в Рать, стало быть… Считаете, что ваше место в рядах бойцов… Сталь, так сказать, и натиск, битвы и подвиги…
Лапчик и Веснушка торопливо закивали.
-Я училась. –торопливо сказала Веснушка. –Буду сестрой милосердия. Могу перевяязывать раны, ухаживать за выздоравливающими. Еду готовлю неплохо…
-А я занимался стрельбой. –гордо заявил Лапчик. –лук, самострел. На тридцати шагах кладу стрелу в красный кружок. Метание дрота и ножа тоже…
-А! –уважительно произнёс Зор. -Ну, коли в красный….
-И потом, -добавила Веснушка, -мы же учились у самого Брана! Вместе с Мстой, кстати!
-Да-да… А родители о ваших намерениях знают?
-Мы совершеннолетние. -после некоторого замешательства сообщил Лапчик.
-Безусловно. Иначе бы и разговора не было. Не знают предки, как понимаю… Угу… да вы садитесь, чего столбами вытянулись. Я-то вот почти всё время сижу: с той поры, как пытками лешелюбы ноги выкрутили, так и норовлю зад к скамье прижать. В шестом обучалище сейчас трудитесь, да, ребятки?
Лапчик и Веснушка кивнули.
-Отзывы о вас - самые хвалебные. –голос Зора начал плавно перетекать в медовые оттенки. – Малышня ходит за вами гужом, слушает с разинутыми ртами. Лапчик и Веснушка для них – самые что ни на есть образцы для подражания. В словах папы и мамы усомнятся, а Веснушке и Лапчику верят безоговорочно.
Юноша и девушка зарделись от смущения.
-Нет ни одного учителя в шестом обучалище Чистограда, -вкрадчиво ворковал Зор, -который не отзвался бы о вас с величайшею похвалой.
Веснушка и Лапчик насторожились. Что-то было не так, но что именно?
-И каждый учитель утверждает самым решительным образом – заменить молодых некем!
Ловушка захлопнулась. Лапчик и Веснушка в растерянности моргали.
-Поймите, ребята. –Зор говорил теперь с обезоруживающей задушевностью. –Пасть в бою – проще простого. Думаете, я не переживаю по поводу того, что Бран – на поле битвы, а я - здесь? Считаете, что я не чувствую собственной ущербности, не ненавижу искалеченные пытками пальцы, не способные держать меч? Э-эх…
Оглянитесь, милые мои. Ради чего бьются наши братья? Ради чего жертвуют жизнями? Для того лишь, чтобы здесь в Чистограде родилась новая Рунь. Здесь, а не там идёт главная битва за будущее, неужто не соображаете?
-Нет, ну оно, всё конечно, так… -неуверенно промямлил Лапчик. -Однако…
-Как хорошо, что вы меня поняли. –сердечно молвил Зор. –А теперь давайте поговорим о том, что требуется шестому обучалищу. Клянусь – сделаю всё возможное. Итак…
Он взял лист бумаги и карандаш.
7.
Смерть, разрушение, мрачные картины похорон и поминок, топот лошадиных копыт и лап варгов, измученный вид поредевшего населения. Вот какой стала Рунь. Страна встретила весну мрачным запахом горелого мяса и свистом ветра в печных трубах, торчащих на пожарищах.
Некому было хоронить павших, вынести с поля битвы раненых. Рунцы бежали из городов и деревень, собирались на дорогах в нестройные толпы, мешая движению и вражеских войск и Рати Братства.
Смерч гибели и разрушения преследовал беженцев. «Доблестные защитники света и свободы» из закатных войск не разбирали ни правого, ни виноватого. Для них все были «порождениями зла и тьмы». Закованные в броню каменьградцы в броне, конные роханцы в кольчугах, арнорцы в островерхих шапках, воины из Серебристой Гавани и Форноста, люди, разные на вид, но одержимые святым стремлением «очищать мир от зла», врывались в селения и буднично «истребляли тьму»: рубили, резали, стаскивали тела жертв в избы и сжигали, «дабы не распространять заразу». Устав, отдыхали, трапезничали и шли дальше. Обозники деловито сгребали добычу, скрупулёзно учитывали её и отправляли укутанные парусиной повозки на закат.
