Ничего, настроение у меня эти дни ужасное. Просто исключительно плохое.
Спасибо, Верочка, спасибо, но в таком настроении лучше уж никуда не ходить.
Нет, что же я буду на вас наводить...
Спасибо, как-нибудь...
Возобновляется разговор с Н. Р.
— Эта женщина от Колесникова, так что не ждите ничего хорошего.
— Что такое Колесников?
— Колесников — это заместитель, который ведает всякими трудработами и тому подобное.
— Я могу вам даже сказать, в чем дело. Это бумажка на заготовку дров.
— Где же вы будете заготовлять?
— Мы уже работали на Охте.
— Ну и как?
— Очень тяжело. Очень тяжелая работа.
— Зато получите два кубометра.
— Ну, в это я никак не верю. Это ведь для учреждения. Потом и нам скажут, что это для учреждения.
— Но вы должны скандалить. Это не шутки — два кубометра. Есть постановление.
— Одно дело, что говорится официально, а другое — что на самом деле. Официально нас должны были переселять с пятого этажа. И никто нас не собирается переселять.
— Я, признаться, в этом переселении не вижу большого блага.
— Я вижу то, что мы с мамой умрем на пятом этаже.
— А в третьем?
— В третьем квартиры должны уплотняться, и будут люди, которые будут топить.
— Но этих людей никто отапливать не будет. Они точно так же, как вы, должны добывать дрова.
— Этого я не знаю. Я знаю, что мы умрем. Вдвоем — на четыре комнаты. В прошлом году я жила на кухне, а теперь я не смогу жить на кухне. Там все выбито.
Большая редакционная комната все больше наполняется людьми и перебоями общего петляющего разговора.
— Знаете, не тогда даже, когда было сто двадцать пять грамм, а теперь, когда гораздо больше возможностей, — все время об этом думаешь. Я ловлю себя на этом. Стараюсь думать о чем-нибудь более возвышенном. Но это не получается.
— Я была на рынке. Я ничего не купила, я только смотрела.
— Смотреть приятно. Зелень такая красивая, свежая в этом году.
— Чтобы купить по-настоящему, нужно пятьдесят рублей в день.
— Да, видно, очень урожайный год. Черника на рынке так ведрами и стоит.
— Ох, голова смертельно болит.
— А вы прилягте и не курите.
— А все равно. Вообще я совершенно развинтилась, абсолютно расхворалась.
— Где Катя, вы ее вчера не видели? По телефону:
— Иван Иваныч! Когда же вы вернулись сюда? Надо увидеться.
Ну еще бы...
Надо столько порассказать...
Сегодня... Сегодня я, кажется, недостижима. Сейчас сообразим, как это сделать...
Часов в восемь...
Только не опаздывайте...
Ладненько.
По телефону:
Нет сейчас ни того ни другого. Причем Т. где-то в редакции.
А кто его просит?
Если что-нибудь очень спешное, то он тут в коридоре стоит. Я могу его позвать.
Одну минуточку.
Девушка из грамзаписи:
