разбегались от диковин вокруг. Мы проследовали в дальний конец зала, где обнаружился массивный стол темного дерева, покоившийся на толстых резных ножках, а на столе высились стопки книг. При нашем появлении тот, кто сидел за столом, почти заслоненный этими книгами, встал, отодвинув стул, и вышел нам навстречу с приветственно простертыми руками. Сначала мне в глаза бросился его плащ с глубоко надвинутым капюшоном, менявший цвет при каждом шаге владельца, но тут незнакомец откинул капюшон на плечи, и я взглянул в лицо, которое узнал бы из тысячи других и уже не думал когда-нибудь увидеть.
— Мистер Джеллико? — успел воскликнуть я, прежде чем он крепко обнял меня.
Старый знакомый, ростовщик с Закладной улицы, все хлопал меня по спине и все тряс мне руку.
— Ах, как же я рад видеть тебя, Ладлоу! — повторял он, и в глазах его поблескивали слезы. — Я ведь отлучился тогда из Города на несколько дней, а когда вернулся, ты куда-то запропал. Я уж не знал, что и думать, то есть, конечно, в голову мне пришло самое худшее, что с тобой стряслось нечто ужасное. Боялся, а вдруг тебя и в живых уже нет? Я бы себе этого никогда не простил! Ты и представить себе не можешь, какое для меня счастье, что все так хорошо сложилось! Конечно, благодарить за это нужно в первую очередь моего старинного друга, мистера Заббиду.
Онемев от изумления, я молча переводил глаза с одного на другого.
— Так вы знакомы? — наконец сумел выдавить я. — Джо, что ж вы молчали! А я ведь думал, что на свете только один ростовщик — собиратель тайн.
Мистер Амбарт Джеллико с улыбкой покачал головой.
— Что ты, я не собиратель тайн и не беру в заклад секреты, мое дело попроще — я, если можно так сказать, приглядываю за этим хранилищем. Меня и называют
— Но как же ваша лавка на Закладной улице?
— Ах да, лавка. — Мистер Джеллико в задумчивости провел рукой по гладко выбритому подбородку, и я отметил, что тут, в этом диковинном зале, мой давний знакомый совсем не такой, как в Городе, — и выбрит, и ногти вон чистые. А он продолжал: — Не так-то просто быть в двух местах одновременно. Мне очень жать, что я не всегда мог приютить тебя, но, как видишь, Ладлоу, у меня есть и другие обязанности.
От всех этих открытий голова у меня пошла кругом. Я оперся на край стола и глубоко задумался, а мистер Джеллико с Джо принялись прохаживаться по залу, толкуя о чем-то своем. Они ходили кругами, и мысли мои тоже ходили кругами, я снова и снова задавался вопросами вроде «а что если бы…» и не находил ответа. А что если бы я никогда не попал в Пагус-Парвус? А если бы я выбрал другую повозку и не залез к Иеремии Гадсону? А если бы мамаша с папашей…
Тут я заставил себя прерваться. Так ведь можно вечность думать и ничего не придумать. Наверно, раз все сложилось именно так, а не иначе, значит, на то была воля судьбы и участь моя была предопределена с самого начала.
Я вышел из оцепенения, поискал глазами хозяина и увидел, как он вручает мистеру Джеллико черную книгу — ту самую, нашу, над которой я корпел столько ночей, занося в нее признания жителей Пагус- Парвуса. Мистер Джеллико взял книгу и поставил на полку, и я тут же потерял ее из виду — она была точно такая же, как сотни других.
Джо поманил меня к себе. Я поспешно подошел.
— Ну, Ладлоу, что ты обо всем этом думаешь? — с интересом спросил он.
— В жизни не видел ничего более удивительного, — прошептал я. — Даже страх наводит.
— Вот и я когда-то чувствовал примерно то же самое, — задумчиво протянул мистер Джеллико. — Давненько это было…
— Амбарт замечательно поддерживает здесь порядок, — произнес хозяин.
— Стараюсь как могу, — скромно откликнулся мистер Джеллико и оставил нас наедине.
Джо посерьезнел и заглянул мне в лицо.
— У меня для тебя кое-что есть, Ладлоу… если захочешь, конечно, — сказал он, сунул руку за пазуху и вынул книгу — в черном кожаном переплете, с алой ленточкой-закладкой, но — он раскрыл ее — девственно-чистую. Только на обложке, в нижнем правом углу, золотились тисненые инициалы
Л. Х.
— «Черная книга секретов»? Моя собственная? — У меня захватило дух.
— Ростовщики — собиратели секретов ведут нелегкую жизнь, — с расстановкой сказал хозяин. — Думаю, ты в этом уже убедился, однако у непростого ремесла ростовщика есть и свои преимущества. Ладлоу, если ты все-таки раздумал стать одним из нас, сейчас самое время отказаться.
Я онемел, я не мог отвести глаз от черной книги, которую Джо все так же держал в руках. Что теперь будет? К чему клонит хозяин?
— Конечно, приступать к делу прямо сейчас тебе рановато, — продолжал Джо, — но со временем ты сможешь начать записи, а до той поры я буду тебе помогать, учить тебя.
Ко мне наконец вернулся дар речи.
— Вы предлагаете мне стать ростовщиком? Собирать секреты? — пересохшими губами спросил я.
— И не просто собирать секреты, а продолжить мое дело, — веско уточнил Джо. — Скажи, я сделал достойный выбор? Ты справишься, как по-твоему?
У меня язык прилип к нёбу, а руки задрожали. Сердце колотилось где-то в горле. Настал самый важный миг моей жизни, а я слова не могу вымолвить! Я с трудом сглотнул, сделал глубокий вдох и сипло выдавил:
— Но как же… как же я справлюсь? Я еще ничего не умею, может, лучше потом… Ничего об этом ремесле не знаю…
— Знаешь ты предостаточно, — улыбнулся хозяин, — а что касается «потом»… Никому не ведомо, что для него приготовили три парки, и все же, когда ты дозреешь, ты сам это почувствуешь.
Три парки… Так вот почему они изображены на той мозаике, понял я. В этом зале главное — даже не тайны и не секреты, а Судьба. И мой высокий седой хозяин — не кто иной, как орудие Судьбы, Рока. От него зависит мое будущее.
Джо прервал мои размышления.
— Главное — поверить в свои способности и силы, — объяснил он, — и тогда невозможного для тебя не будет.
— Я верю, — уже тверже сказал я.
Джо потрепал меня по плечу.
— Вот это я и хотел услышать, Ладлоу, — обрадованно произнес он. — А теперь попрошу тебя еще кое о чем.
Мы вернулись к столу, и я вдруг остро ощутил, что между мной и хозяином возникла прочная незримая нить. Я мгновенно почувствовал себя увереннее, у меня даже плечи сами собой расправились и спина распрямилась. Джо сел, я тоже. Он извлек из своего верного дорожного сака бутылку бренди и два бокала, налил в оба поровну и протянул один мне.
— Пей.
Я рассмеялся, вспомнив кое-что, и признался:
— Когда-то я заподозрил, что питье отравленное.
Джо удивленно поднял брови. Я отхлебнул из бокала, бренди обжег мне горло, и я закашлялся. Тем временем хозяин извлек из сака хорошо знакомую мне чернильницу и перо. Я по привычке хотел было взять их, но Джо не дал.
— Сейчас моя очередь писать, — объяснил он.
— А кто тут будет признаваться и в какой тайне? — в замешательстве спросил я, оглядев пустой зал.
Джо раскрыл книгу с моими инициалами на первой странице.
