испуганно отпрянуло и жалобно взвыло. А затем бросилось прочь и через несколько мгновений исчезло за деревьями.

— Я ведь говорил тебе! Я с любой собакой справлюсь, — пробормотал Оле и откинулся назад.

Он чувствовал себя слабым, как старик. В ноге пульсировала боль. Он снова попытался сесть, но сил не хватило. Оле знал, что звать на помощь бесполезно. Никто не услышит его.

И, будто порождение ночи, перед ним вдруг возник Оторвибошку. Крупная черная собака холодно смотрела на него. Затем ее бесформенная голова устремилась вперед. Пес понюхал кость, торчавшую из открытой раны, и, яростно зарычав, стал терзать ногу.

Голос Оле превратился в пронзительный визг. Он слышал, как трещит кость между огромными клыками. В лицо ему брызнула кровь. Захотелось потерять сознание, но боль не позволила.

Нос Оторвибошку погрузился глубоко в его плоть. В ране снова что-то хрустнуло. Крупная собака уперлась в мягкий лесной грунт всеми лапами. Внезапно Оле почувствовал рывок, Оторвибошку потерял равновесие. Пес прокусил ногу. Не сводя взгляда с хозяина, он улегся на землю и стал срывать мясо с костей. Кровь собралась в глубоких шрамах на его морде, отчего они стали похожи на свежие раны.

В криках Оле уже не было ничего человеческого. Его пальцы впились в лесной грунт. Он попытался отползти, хоть и знал, что ему не уйти от пса и что страшная трапеза еще не окончена.

Альфадас смотрел на длинную извилистую дорогу, по которой они маршировали уже несколько часов. Полтора дня войско двигалось почти все время в гору. Сначала через леса, мимо невысоких отрогов, но вскоре путь сделался труднее. Он узко вился между острыми скалами и наконец стал карабкаться по отвесной стене между небесами. С левой стороны зияла пропасть, настолько глубокая, что казалось, будто они уже на небе. Справа поднималась отвесная стена, а над ней опять же сияло голубое небо. Некоторые мужчины не выдерживали, и им завязали глаза, поскольку они не могли выносить вида пропасти. Трое лежали привязанными к саням, потому что не хотели идти дальше. Неужели красота земли, простиравшейся у ног, лишала их рассудка? Этот мир был такой не похожий… А еще амулеты, лишавшие зиму силы. Это место не было создано для людей. Только смерть позволяла остаться здесь навсегда.

Альфадас отер пот с лица. Высоко над ним послышался негромкий стук ледоруба. Сверкающие каскады льда то и дело преграждали путь. Эльфы послали вперед отряд, устранявший эти препятствия. Граф Фенрил был умелым руководителем. И он был на удивление отзывчив по отношению к людям. До сих пор различные народы уживались довольно мирно. «По крайней мере склок можно было не опасаться», — подумал Альфадас. Он был убежден в том, что они не случайно вскоре встретятся с беженцами. Эта встреча наверняка была запланирована. Так люди могли почувствовать себя защитниками. От кого им защищать эльфов-беженцев посреди льдов? Флот троллей находится за много сотен миль, сообщил Альфадасу граф Фенрил. Беженцам вообще не нужен эскорт. Это должно было быть ясно каждому эльфу. Герцог надеялся, что его люди не разгадают эту хитрость. А то еще решат, что к ним относятся как к детям.

Куски льда с грохотом прокатились по утесу. Альфадас увидел, как они коснулись серых валунов в глубине и как исчезли в пропасти, закутанные в пелену серебристых брызг. Впереди послышался сигнал рога. Путь снова был свободен. Длинный караван из людей, эльфов и собачьих упряжек медленно тронулся в путь.

Странно было шагать по заснеженным землям и не ощущать холода. Ветер ударил в лицо Альфадасу, стал трепать его тяжелый красный плащ, но не кусал кожу, как это обычно бывало. Зима лишилась колючек. Вне всякого сомнения, так было приятней. Альфадас хорошо видел иней на шерсти собак и мог себе представить, насколько убийственным должен быть мороз. Вполне вероятно, что дыхание оседало бы на его бороде, если бы не амулет. Холод растрепал бы его маленькое войско, возможно, даже убил самых слабых. Поэтому спасибо, что эльфы их защищают. Но, тем не менее, сохранялось впечатление, что это неправильно: идти по миру из снега и льда и не чувствовать зимы.

Альфадас обошел обломок скалы. Все слишком хорошо, если он находит время размышлять, что у них одной заботой меньше. Выбитая в камне тропа становилась все уже и уже. Интересно, сколько времени понадобилось, чтобы прорубить этот проход на утес? Не видно было следов кирки. Казалось, она образовалась сама собой. На пути не встречалось отвесных склонов! Может быть, эту извилистую тропу создала магия?

Альфадас оглянулся на поросшие снегом леса, которые они оставили позади. Вот, значит, какова родина Сильвины. Никогда прежде не бывал он в горах Сланга. Они считались диким, негостеприимным местом. Нигде не было столько наделенных душой деревьев, как там. О лесе ходило много историй. Говорили, что магия здесь настолько сильна, что возникают неожиданные магические феномены. Вот как в грозу никогда не знаешь, куда ударит молния, так и в зачарованном лесу никогда нельзя быть уверенным в том, что не станешь жертвой магии. Сильвина рассказывала ему много легенд о том, как ночью чужаков опутывали и душили терновые шипы. Некоторых путешественников охватывало безумие, заставлявшее бродить по кругу. То и дело пришедшие в лес лишались сил и за ночь превращались в стариков. Земля была столь же опасной и непредсказуемой, как и ее обитатели. Никто в здравом уме не заходил туда по доброй воле.

На протяжении двух последних дней Сильвина избегала его. Очевидно, она верно поняла прощальные слова, обращенные к Асле. Он в Альвенмарке потому, что его вынудили, и он хочет вернуться на родину. Союз между ним и эльфийкой распался. И не он разрушил его. Так что пусть не надеется!

Альфадас поскользнулся и вынужден был ухватиться за скалу, чтобы не упасть. Дорога обледенела. Авангард посыпал дорогу пеплом последнего костра, но это была капля в море.

Никогда прежде герцог не поднимался настолько высоко в горы. Здесь не росли ни деревья, ни кусты. Альфадас снова подумал о том, что люди здесь лишние. Слишком красиво…

Помимо воли мысли его заполнила мауравани. Нужно больше думать о том, куда идешь, чем размышлять о ней. Ей не должно быть места в его голове! Почему только он не может освободиться от нее? У него есть жена, которая его любит, и двое прекрасных детей! Что может предложить ему Сильвина взамен? Только разочарования!

Взгляд Альфадаса снова скользнул по дикому горному пейзажу, который они оставили позади. В глубине пропасти было что-то жутковатое. Она притягивала. Герцогу пришлось сопротивляться желанию подойти к ней слишком близко. Интересно, чувствуют ли другие мужчины то же самое? Когда поднимаешься так высоко и находишься настолько близко к небу, начинаешь ощущать себя птицей. Можно даже подумать, что умеешь летать.

Кроме того, подъем необычайно истощил. Герцог тяжело дышал, несмотря на то что двигались они довольно медленно. Что-то лишало его воздуха. То же самое происходило и с другими людьми, шедшими рядом. Все стонали и тяжело дышали, словно на гору всходило войско из стариков.

Альфадас поднял взгляд. Еще пятьдесят шагов, затем узкий поворот. Некоторые из его людей шагали слишком близко к пропасти. Новый мир и магия, защищавшая от холода, ободрили их. Другие маршировали почти голышом, разрисовали тела причудливыми рожами, чтобы быть похожими на берсерков. Ему придется поговорить с воинами, прежде чем завтра они свернут лагерь. Эта излишняя храбрость до добра не доведет.

Крик заставил герцога вздрогнуть. На расстоянии двух вытянутых рук от него упал человек. Его голубые глаза были широко раскрыты. Они сверкали. Раскинув руки, словно крылья, он рухнул в пропасть.

Теперь к краю дороги подошел и Альфадас. Глубоко внизу он увидел, как несчастный ударился о валун. Во все стороны брызнула кровь. Но мужчина продолжал падать, пока его не поглотила мгла. Пока Альфадас смотрел в пропасть, раздался второй крик. Пронзительнее и безумнее. Сложив крылья, с неба рухнул белоснежный сокол. Он тоже исчез в тумане у подножия отвесной скалы.