— Господи, спасибо! — восклицает он. — Ведь это был мой последний шанс! За год я исколесил все пять континентов Земли, у меня не осталось надежды — и вот на обратном пути я нахожу мутантку! Кто же ты? Ясновидящая, левитантка или повышенно чувствительная? Да ты и сама, наверное, не знаешь! Но мы не должны терять время.
Он приподнял незаметную с первого взгляда плиту на выступе и достал из тайника свой шлем астронавта и небольшой скафандр из легкого пластика.
— Надень его, — сказал он.
— Так вы знали, что мы будем здесь? — спрашиваю я с легким чувством разочарования.
Он усмехается:
— Я — нет. Кое-кто другой, он тебя немного знает.
— А, старикашка небольшого роста с книгой, которая, как и он сам, готова рассыпаться?!
— Н-да, если бы Морозов мог бы тебя сейчас слышать! Ну, давай, я понесу тебя.
— Я сама могу идти, — возразила я с достоинством.
Но он не слушал, он устроил меня на своем плече и быстро пошел вперед в полнейшей темноте подземелья. Мир вокруг нас превратился в ад, но я чувствовала себя в полной безопасности, я пошла бы за ним куда угодно…
Неожиданно подземный ход привел нас на берег гигантского темно-зеленого озера. Оно казалось мертвым (потом я узнала, что его называли Озером Времени). Черно-фиолетовая ночь Урана раскручивала свои спирали. Я спросила:
— А что, надо войти в эту воду?
— Да.
— Она такая густая. Вы уверены, что она не отравлена?
— Ну и что? Это самый короткий и безопасный путь, которым можно добраться до нашего корабля- искателя.
— Так он и вправду называется «корабль-искатель»? Как здорово! Я вижу что-то похожее на пузатую ракету с острым наконечником: им, кажется, можно прошить насквозь все звезды. Вы посылаете вездеход, который и исследует планеты?
— Да, что-то в этом роде.
— И в опасных местах вы собираете определенных людей, да?
— В одном древнем земном языке — мертвом, но очень красивом и благородном было слово
— Как это мило с вашей стороны — считать меня надеждой Земли!
— Ну, такой напыщенный слог не по мне… Что ж, пошли?
— Да, конечно.
И снова начался спуск вниз. Тяжелая, непроницаемая темно-зеленая вода сомкнулась над нашими головами. Как только мы начали спуск, я поняла, что передо мной мрачное космическое кладбище: глубины озера были «заселены» обломками, антенны старинных ракет переплетались между собой, и то там, то здесь виднелись корпуса спутников с зияющими пробоинами.
Тут были останки техники всех видов и всех времен — начиная со старинных плоских дисков незапамятных времен, аэродинамических ракет с зеркалами и солнечными батареями, которые применялись космонавтами XX века; были непонятные механизмы немыслимой спиралеобразной формы, построенные по геометрическим законам чужих звездных систем и, наконец, современные звездолеты, у которых мы даже смогли различить названия. Озаренная догадкой, я поняла, что Уран был средоточием космических катастроф. Постоянно меняющаяся, таинственная планета вызывала, должно быть, в пространстве движение наподобие всасывания, и оно притягивало корабли… а трупы поднимались к поверхности, застывали там и еще долго плавали в этом озере Смерти…
Незнакомец остановился и снова привязал меня к себе, на этот раз — стальной проволокой.
— Я не боюсь! — повторила я.
— Ты уже говорила об этом, но твои мускулы недостаточно сильны. А мы не можем позволить себе ни малейшей ошибки: мы входим в зону сильных циркулярных течений. Там есть нечто похожее на чудовищный зев, который втягивает воду с большой скоростью. Это какой-то выход из недр планеты. На твоем месте я бы закрыл глаза.
— Да, но вы — это не я.
Мы вышли на что-то похожее на широкий проспект, усеянный останками недавних катастроф, на которых еще можно было различить названия, хорошо известные всей Земле: «Блестящий», «Ослепительный», «Победоносный». Длинные побеги водорослей, которые облепили их со всех сторон, вытягивались в одну сторону. Неожиданно «проспект» перешел в просторную «площадь», что-то вроде цирка, окруженного ноздреватыми скалистыми уступами — и я чуть было не вскрикнула от ужаса:
Мы попали на собрание мертвых космонавтов!
Да, все они были здесь. Они стояли, удерживаемые весом свинцовых подков, в своих старых доспехах, обожженных пламенем и изъеденных кислотами… И те, которые попали в адское поле притяжения планеты-ловушки, и те, у кого не хватило воды или горючего в космосе, и спасатели, посланные спасти хотя бы те крохи, которые еще можно было спасти. Герои, жертвы, корсары — все они стояли здесь. Некоторые тела были изуродованы, в доспехах зияли страшные пробоины, а лица — сожжены или искажены гримасой ужаса… Их медленно качало подводным течением. Ах! Астронавты, земные астронавты…
Мой спутник должен был знать многих из них; он, казалось, тоже застыл в оцепенении и стоял с отсутствующим видом. Потом он подошел к какому-то зыбкому силуэту, у которого не было лица.
— Это Орс, — сказал он глухим голосом. — Мой первый пилот с Земли. Я узнаю его по швам на доспехах. После вынужденной посадки в пустыне Аль-Нилам у нас не оказалось исправной брони для него, и мы просто заварили прорехи в его доспехах золотом его обручального кольца. Он только что женился, и его молодая жена осталась на Земле. Он тогда еще взял отпуск, чтобы встретиться с нею — и вот он здесь.
Он был так заворожен этим зрелищем, что мне пришлось самой потянуть за проволоку.
— Пошли, — сказала я, — мы ведь ничем не можем помочь ему. Как вы думаете, стоит ли оставаться здесь так долго! Я не сильна в химии, но я чувствую, что эта вода насыщена угольной кислотой. Она хорошо сохраняет трупы, однако, мы не заметили здесь ни одной живой рыбы или краба…
И вот что превращало это сборище в ирреальное: у большинства мертвецов были заметны, в основном, следы ран, полученных в боях. В то же время в этой «толпе» были видны доспехи, напоминающие раковины и ракообразных, здесь были тяжелые железные ошейники (не знаю толком, как они называются), а сквозь открытые люки виднелись трупы существ неизвестных времен с неизвестных галактик…
— Да, — согласился мой спутник, — пошли отсюда.
Но соблазн остаться и посмотреть еще был слишком велик…
И тут я поняла:
Там, под скалами, под охраной мертвецов, находился гигантский всасывающий зев — воронка, которая выходила вовсе не в недра Урана, может быть, даже не в эту вселенную. У притягательной силы, исходящей от нее, была та же сущность, что и у мыслей, нет, скорее, тяжелых флюидов Ночных, и напрасно я пыталась оградить себя от них — они овладевали мной, и я неожиданно начала понимать вещи странные, неопределенные, ужасные, смутно различимые в потемках подсознания — вещи, которые не поддавались точному определению и шли откуда-то извне; которые заставляли начать разрушение всего окружающего, убить все живое, а перед этим — все унизить, осквернить, растоптать. Все эти низменные чувства были абсолютно чужды, но в любой момент могли овладеть нами. Уже сама эта мысль была невыразимо ужасной, и у меня вырвался крик:
— Да, но как же им удалось проникнуть сюда, проникнуть в город?!.. Им, Ночным!!!
— Замолчи! — прошептал мой спутник. — Ты знаешь уже достаточно много! Ради бога, хватит!
Он плыл, и я — за ним, на прицепе. Циркулярные течения вокруг нас стали сильнее, вода закипела, и мы были вынуждены прижаться к скалам, как мертвецы, а мой спутник по пояс утопал в какой-то
