– Но напал же он на управляющего Перси.

Брюс передернул плечами.

– Я был хозяином Эйра, но король по милости своей передал его Перси. – Он понизил голос и наклонился кЛинксу. – Я закрою глаза на все, что Уоллес сделает с Перси, при условии, что он будет обходить меня и мои владения стороной.

– Не зря, видно, многие годы ходят слухи, что ты тайком заключил пакт с семью графствами, согласно которому тебя посадят на трон, как только придет время.

– Нет, это касалось только деда и отца. Но ты же знаешь, графы меняют свои намерения чаще, чем нижнее белье. Я доверяю тебе, мой друг, гораздо больше, чем всем графам Шотландии, вместе взятым.

На следующий день Роберт Брюс вернулся в Аннандейл, а Линкс по просьбе Джона де Уорена задержался в Эдинбурге.

Наместник явно нуждался в его помощи, несмотря на то что имел в своем распоряжении сотни служащих и писарей. Однако прежде чем помогать Джону, Линкс хотел прояснить один вопрос:

– Ты устроил Фитцуорена в Тортвальде в качестве сторожевого пса, чтобы он следил за мной и Брюсом; не так ли?

Джон удивленно посмотрел на него.

– Нет же! Почему ты выдвигаешь подобные обвинения? Меньше всего мне хочется, чтобы между вами пробежала черная кошка. Просто раз я передал Дамфрис тебе, то посчитал справедливым отдать Тортвальд ему.

В действительности же Джон передал Тортвальд Фитцуорену только ради того, чтобы избавиться от него. Молодой мошенник бродил по Эдинбургу, важничал и доставлял Джону лишь головную боль.

Линкс хотел рассказать Джону о чинимых в Тортвальде зверствах, но Фитц легко оправдает свои действия тем, что его гарнизон находится там именно для подавления непокорных. Если он обвинит Фитцуорена в чем-то, Джон тотчас встанет на его защиту. Подобное происходило не раз. Однако Линкс все же позволил себе задать один вопрос:

– Почему ты послал мне донесение с одним из офицеров Уорена?

– Роджер сказал, что намеревается послать тебе письма, и я воспользовался случаем.

– Но я не хочу, чтобы он вмешивался в мои дела. Я предпочитаю пользоваться услугами собственного гонца.

– Черт вас подери, Линкс! Откуда эта ревность между вами? Я еще понимаю, что Роджер завидует тебе, наследнику графства, но от тебя я такого не ожидал. Не отрицаю, у твоего кузена много недостатков, но прошу тебя, поднимись над ними и будь терпимее, хотя, бы ради меня.

«Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что он за человек, Джон. Считаешь его слабым и завистливым, но я-то знаю, какой дьявол сидит внутри него», – подумал Линкс, но вслух ничего не сказал. Джон сильно осунулся за последнее время, его плечи опустились под бременем ответственности, и Линкс пожалел дядю. Джон тяжело вздохнул:

– Я завален работой. Мне предстоит рассмотреть многочисленные мешки с почтой, поступившей со всей Шотландии. Уверен, что в большинстве своем они несут сообщения о бедах и беспорядках.

– Я могу просмотреть их, – вызвался Линкс, – и обозначить для тебя самые беспокойные места. Однако не все так плохо. У меня есть и хорошая новость. Я наконец стану отцом.

– Ну, прими мои поздравления, Линкс! Я так же счастлив, как и ты. Ты уже женился?

– Не совсем. Но возможно, мы сыграем свадьбу на Рождество.

Однако чем ближе было Рождество, тем меньше надежд оставалось у Линкса вовремя вернуться в Дамфрис. Поступающие из Сконы жалобы на бесчинства Уильяма Ормсби были столь многочисленны, что пришлось отправиться туда и разобраться на месте. Большинство истцов обвиняли верховного судью в том, что он создал собственные суды, легализовал воровство.

Прибыв в Скону, Линкс убедился, что жалобы справедливы. Ормсби вымогал деньги, налагая штрафы по любому поводу на каждого шотландца в радиусе сотни миль вокруг. Если человек отказывался платить, его заключали под стражу. Линкс, имея в своем распоряжении лишь небольшой отряд рыцарей, не мог изменить ситуацию. Ему оставалось только изложить факты наместнику.

Тем временем Уильям Уоллес не сидел сложа руки и продолжал сеять смуту. С каждым днем к нему примыкало все больше и больше людей. В Ланарке от руки Уоллеса пал шериф за то, что сурово подавлял малейшее сопротивление, после чего мятежники полностью разрушили штаб-квартиру англичан.

После этого события Линкс отправил в Дамфрис подкрепление во главе с лейтенантом Монтгомери. Он послал письма сестре и своему управляющему с сообщением о том, что не сможет вернуться к Рождеству, и обещанием, что по шотландскому обычаю празднование переносится на Новый год.

Желания раздирали Линкса: одна половина его рвалась в Дамфрис, где скоро должен родиться его первенец, вторая приказывала оставаться в Эдинбурге, где ждут неотложные дела. Долг, как обычно, взял верх. Он написал письмо Джейн, но, перечитав, разорвал его: слишком много пугающих предупреждений и приказов было в нем. Линкс попытался написать второе, потом третье письмо и, наконец, ограничился запиской, в которой выражал надежду, что она чувствует себя хорошо, и настоятельно просил не ходить в лес, потому что тот кишит разбойниками.

Линкс продолжал поиски Уоллеса, но пока безуспешно. Одержимый мятежник стремительно завоевывал любовь и признание простых людей, в каждом доме его ждал приют и убежище. Уоллес проявлял особую жестокость в отношении английских священников и монахинь, огнем и мечом изгонял их из собственных церквей и убивал всех, кто не подчинялся.

Линкс начал подозревать, что мятежников поддерживает шотландская церковь. Восстание требует немалых денег, а кто как не церковь владеет несметными богатствами? Более того, шотландская церковь обладала разветвленной сетью, связывающей ее с каждым приходом страны. Правда, все епископы присягали на верность королю, но Линкс знал, что под рясой епископа скрывается такой же, как и все, человек.