Завтрак подали в одиннадцать утра, после чего герцог Бедфорд спросил у герцогини Гордон, не может ли он поговорить с ней наедине.

Сердце у Джейн гулко забилось от волнения.

— Ваша светлость, ничего не может быть для меня приятнее. Я получила огромное удовольствие от пребывания в Уоберне, как ни коротко оно было. Мы должны делать это почаще.

— Леди Гордон… Джейн… я испытываю глубокое чувство к вашей дочери. Мне бы хотелось заручиться вашей поддержкой как защитника, если вы не возражаете.

— Ваша светлость… Френсис… вы не могли бы найти лучшего защитника, чем я. Наши интересы полностью совпадают.

— Когда мы вернемся в Лондон, мы с вашей дочерью будем встречаться на всевозможных светских приемах, где я буду открыто ухаживать за ней. Но что мне нужно, так это время, время, когда я мог бы побыть с леди Джорджиной наедине и беспрепятственно добиваться ее, и тогда мы могли бы ближе узнать друг друга. Я не могу пригласить ее в Уоберн без ее родственников, поэтому прошу вашей помощи в устройстве свидания в романтической обстановке, где мы могли бы ненадолго уединиться и развить наши отношениями чтобы свет при этом не смотрел на нас.

— Я отнесусь к этому с полным вниманием, Френсис, и, когда все будет готово, свяжусь с вами.

— Леди Джорджина воистину счастлива иметь такую мать, которая принимает ее интересы столь близко к сердцу. Ваша дочь крайне неприступна, что является восхитительным свойством в девушке. Я бы предпочел, чтобы вы не говорили ей о наших планах. Мне бы хотелось, чтобы это был сюрприз.

— Дорогой мой Френсис, в глубине души я романтик, — жеманно сказала герцогиня. — Поручите все это мне.

Джейн наслаждалась победой. Она была убеждена, что, если устроит свидание для этой пары наедине, Френсис Расселл предложит свою руку Джорджине. Она ничуть не сомневалась, что герцог выбрал именно ее себе в жены.

Едва вернувшись в Лондон, она рассказала своим самым близким друзьям, разумеется, в строжайшей тайне, что Френсис Расселл подарил ее дочери кольцо. Она объявила им, что герцог очень скрытный человек и хочет хранить помолвку в тайне, пока они не сделают официальное сообщение в газетах.

Через несколько часов герцогиня Девоншир услышала эту кошмарную новость и ринулась к своей подруге леди Мелбурн. Обе дамы были возмущены до крайности. Герцогиня проиграла своей самой главной сопернице возможность заполучить герцога в зятья. Лиззи Мелбурн тоже пришлось проглотить горькую пилюлю, поскольку тот, кто был ее любовником, подпал под чары девственницы.

К середине января Джорджина побывала на четырех балах, на которых танцевала только с Френсисом Расселлом, принцем Эдуардом и лордом Холландом. Она подумала было, что Джордж Ховард, наследник графства Карлайл, хочет пригласить ее на танец, но тот прошел мимо нее и пригласил ее подругу Дороти Кавендиш. Это был уже не первый бал, где она подпирала стенку, и когда она сказала об этом своему другу Генри, тот объяснил ей, что происходит.

— Герцог Бедфорд ясно дал понять молодым людям, что если они будут танцевать с вами, то тем самым вторгнутся в его личные владения.

Джорджина пришла в ярость.

— Его надменность не имеет границ! Это откровенная наглость. У него нет на меня никаких прав! Как вы можете быть близким другом такого человека?

— Ну, на самом деле мой близкий друг — Джон. Френсис и я — просто хорошие знакомые, которые вращаются в одном кругу. Джорджи, если он еще не просил вас стать его женой, Я уверен, что он это сделает.

— Но я не хочу выходить за него замуж.

— Вы уверены, дорогая? Вот уже три десятилетия, как в мире не существует молодой герцогини Бедфорд. Вы не могли бы найти лучшую пару во всей Англии или Шотландии.

— Я понимаю, что Бедфорд — первый герцог Англии и что Уоберн-Эбби — самое великолепное поместье в нашей стране, но титулы и богатство — это еще не гарантия счастья.

— Возможно, вы слишком молоды, чтобы понять это, но, Джорджи, счастья ведь ничто не гарантирует, — ласково сказал он.

— Да, я действительно молода и не понимаю, почему должна необдуманно выходить замуж в мой первый же сезон. Лучшее, что я могу вам посоветовать, это доверять своим внутренним побуждениям.

— Спасибо, Генри. Вы очень добры, что выслушали меня.

Она решила поужинать с Френсисом, а потом вызвать у него раздражение, и разрешила принцу Эдуарду сопровождать ее. Оба соперника ощетинились и отпускали в адрес друг друга резкие замечания. «Вот бой двух петухов, и я этому причина». И Джорджина поклялась никогда больше не делать этого.

Возвращаясь рано утром домой в карете, она сказала матери:

— Я устала от балов. В Лондоне то и дело встречаешь одних и тех же людей, и в конце концов уже хочется кричать от скуки. Понимаю, почему отец проводит все время в Шотландии.

— Тебе нужна некоторая перемена. Второго февраля день рождения Сьюзен. Почему бы тебе не съездить в Кимболтон? На Рождество там была такая толчея, ты так и не смогла побыть с сестрой.

«Уехать из Лондона! Чудесно!»

— Да, маменька, я с удовольствием это сделаю. Весна будет ранняя — к тому времени уже зацветут подснежники и крокусы.

— Я, наверное, не поеду. В пятницу милейший Генри Дандас пригласил меня в театр, но тебе явно нужно переменить обстановку.