окончательный результат.
— Спасибо за прекрасную работу и терпение. — Велвет тихонько вздохнула, внезапно осознав, что у нее уже нет ни малейшего желания забирать к себе этот портрет.
— Я только что беседовал с капитаном голландского торгового корабля, прибывшего в Дувр сегодня утром, — заявил Монтгомери своим гвардейцам. — И капитан сообщил, что накануне видел в порту Гааги корабль леди Мэри, почти готовый к путешествию через Канал. Но к сожалению, на борту не хватало самого главного — самой леди Мэри и ее придворных дам.
— Октябрьские штормы способны надолго задержать отход судна, — заметил один из гвардейцев.
— Надеюсь, леди Мэри понимает, что в ноябре погода будет еще хуже, — проворчал Монтгомери. Внезапно вспомнив о жене, он подумал: «Похоже, все дамы такие… Всегда хотят все сделать по-своему». — Так что, считайте, вы получили двухдневный отпуск, — добавил капитан. — Постарайтесь только, чтобы в среду, когда вернетесь сюда, от вас не слишком разило спиртным.
Лорд Монтгомери внезапно обнаружил, что непредвиденная задержка в Дувре предоставила ему слишком много времени для раздумий, причем думал он, как правило, о том, что сейчас могло происходить в Хемптон-Корте. Грейстил решительно гнал от себя эти мысли, но они, терзая его, возвращались снова и снова, и он ничего не мог с этим поделать — перед ним то и дело возникала Велвет, гуляющая по саду наедине с королем, и Грейстил с каждым днем все больше мрачнел.
Молодой лорд Кав бросил взгляд на счет, переданный ему Чарлзом Билом, и, заплатив, с улыбкой проговорил:
— Кузина Велвет попросила меня забрать ее портрет. Сами понимаете, она не может доверить своему слуге столь деликатную миссию.
С этими словами он добавил в качестве чаевых весьма значительную сумму.
— Спасибо, милорд, — сказал муж художницы. — Ваша нареченная может пожаловать на первый сеанс завтра утром, в одиннадцать — если это, конечно, ее устроит.
Взяв тщательно упакованную картину, лорд Кавендиш снова улыбнулся и кивнул:
— Думаю, это ее вполне устроит, мистер Бил.
Вернувшись в Уайтхолл, Уилл Кавендиш попросил кучера отнести ящик с картиной в свои покои. Оставшись в одиночестве, он распаковал картину, поставил ее у стены и отошел на несколько шагов, чтобы как можно лучше оценить работу и модель. Через несколько минут он снова запаковал картину, после чего сел за стол и принялся писать.
Велвет чувствовала себя ужасно одинокой, хотя в этот вечер Большой зал был заполнен дамами и кавалерами, считавшимися ее друзьями. «Когда же Грейстил вернется из Дувра? — думала она. — И захочет ли он со мной разговаривать. Сумеем ли мы как-то наладить отношения и выправить нашу семейную жизнь?» Внезапно она увидела приближавшегося к ней Уилла Кавендиша и невольно нахмурилась.
— Какого дьявола, Кав? — спросила она, когда Кавендиш подошел к ней.
Уилл вежливо поклонился кузине и, передав ей запечатанный конверт, тут же отошел, чтобы присоединиться к своей будущей жене.
Велвет вскрыла конверт и прочитала находившееся в нем послание.
«Твой портрет, изображающий Венеру, находится у меня. С превеликой радостью готов обменять его на бумаги, дающие право на владение Роухемптоном. Если откажешься, портрет обнаженной леди будет передан в руки особы, стоящей столь высоко над всеми нами, что это вызовет скандал, который потрясет двор».
Велвет протяжно застонала и скомкала письмо. Ноги ее вдруг сделались словно ватные. Перед глазами потемнело, и она, лишившись чувств, рухнула на пол.
Глава 24
— О Боже! Леди Монтгомери!.. Позвольте, я помогу вам.
Графиня Суффолк подняла Велвет, усадила в кресло и стала обмахивать веером. Вокруг них начали собираться дамы. Некоторые были искренне озабочены состоянием Велвет, другие же просто любопытствовали, но все пришли к единодушному заключению, что графиня Эглинтон беременна.
— Благодарю вас, — пробормотала Велвет, пытаясь привести себя в порядок.
Заметив, что письмо по-прежнему у нее в руке, она вздохнула с облегчением. Никто не должен был знать о нем!
— Вот, Велвет, выпейте вина.
Леди Шрусбери протянула ей бокал с золотистым рейнским.
— Ей не стоит пить… если она в деликатном положении, — сказала графиня Суффолк.
— Я вовсе не… — Велвет тут же умолкла. Она подумала, что, отрицая беременность, заставит окружающих обратить внимание на письмо. — Нет-нет, спасибо, я не хочу пить. Возможно, мне лучше всего подняться к себе и лечь в постель.
— Я провожу вас, дорогая, — сказала графиня Суффолк.
Бакингем покосился на Барбару и с усмешкой проговорил:
— Похоже, кузина, твое деликатное положение заразно и передается другим. Мне следует держаться от тебя подальше.
Барбара, улыбнувшись, ответила:
— Просто я ввела новую моду, Джордж. Как-никак я теперь графиня.
Оказавшись у себя в апартаментах, Велвет села перед камином и, сжимая письмо дрожащими пальцами, перечитала его.
— Проклятие! Как этот ублюдок узнал, что документы на Роухемптон находятся у меня?
Задавшись этим вопросом, Велвет начала составлять ответ. После этого еще раз обругала лорда Кава, а заодно и себя — за то, что оставила готовый портрет в студии.
— Этот мерзавец решил меня шантажировать! — в ярости кричала Велвет, расхаживая по комнате.
Внезапно она почувствовала тошноту и, поспешно присев, прикрыла рот ладонью.
Через несколько минут Велвет еще раз прочитала письмо, затем швырнула его в камин. Она твердо решила: мерзавец Кав ни за что не получит Роухемптон. А потом на нее волной нахлынул страх. Ну зачем, зачем она столь бездумно согласилась на то, чтобы ее изобразили в обнаженном виде? Теперь наставало время расплачиваться за грехи, ибо она ни секунды не сомневалась: в случае ее неуступчивости Кавендиш, как и обещал, устроит при дворе грандиозный скандал.
Внезапно дверь отворилась, и в комнату вбежала Эмма.
— Что с вами случилось, миледи?! Горничная графини Суффолк сказала мне, что вы упали в обморок в зале приемов.
— Не волнуйся, Эмма. Теперь я чувствую себя гораздо лучше, — ответила Велвет.
Поднявшись со стула, она отправилась в гардеробную.
— Миледи, что вы делаете? Куда вы собираетесь? Вам совершенно необходим отдых.
— Не беспокойся, Эмма. Сейчас я умоюсь, причешусь и вернусь в дворцовые покои.
— Если вы голодны, миледи, я принесу вам поднос с легкой закуской.
— Спасибо, Эмма, не надо. Да, я голодна, но легкой закуски мне мало.
Ей хотелось живьем сожрать проклятого лорда Кава.
Выбрав веер из страусовых перьев, Велвет вышла из гардеробной и направилась к лестнице. Внизу, увидев лорда Кава, танцевавшего с Мэри Батлер, она без колебаний направилась к нему и, приблизившись, заявила:
— Милорд, ваша попытка шантажа представляется мне ничтожной и жалкой. Вы никогда не получите Роухемптон! — Взмахнув веером, Велвет продолжала: — Что же касается картины, на которой я написана в
