крохотный жилетик и огромные армейские брюки; жилет еле прикрывал даже ее миниатюрный торс, а брюки грозили соскользнуть с тощих бедер. Она явно делала ставку на вызывающую худобу: смотрите, какой тощей надо быть, чтобы позволить себе такие абсурдно гигантские штаны.

– Венки? Все, что угодно, только не пурпурная тога! – объявил Хьюго. – Когда Мелани спросила, не хочу ли я сыграть Оберона, у меня было только одно условие: чтобы не заставляли кутаться в эти кровавые простыни.

– Кровавые простыни? – переспросила я. – Это уже из «Макбета».

– О, шотландское имя на кладбище! Повернись три раза против часовой стрелки и трахни викария, – посоветовал Хьюго. – Иначе мы все обречены.

Я встала со скамьи и отряхнула задницу:

– Пойду в зал. – А потом с деланной беспечностью добавила: – Хотя самое главное сегодня уже стряслось.

Хьюго навострил уши так, что я почти увидела, как они шевельнулись.

– Сэм? Я чую запах сплетни! Он преградил нам путь.

– Ни одной из вас не пересечь этой границы, пока Сэм не расскажет, что произошло. Софи, я знаю, тебе тоже любопытно. Давай, заставь ее говорить. Пощекочи или ущипни.

Ничего не оставалось, как поведать им о встрече Табиты и Фиалки. Хьюго причмокнул, словно попробовал изысканное вино.

– Мило, – вздохнул он. – Теперь эта сплетня будет долго…

В этот момент мы увидели тучную фигуру, плывшую по тропинке в нашу сторону. Хьюго развернулся, его голос стал шелковым:

– Билл, лапонька! Давай погуляем немножечко. Я не видел тебя уже два дня, и поверь, дорогуша моя, каждая минута без твоей чудесной улыбки – для меня истинная пытка…

Он подхватил Билла под локоток и поволок к церковному залу.

Софи тихо посмеивалась:

– Хью – это что-то! Его либо любишь до смерти, либо мечтаешь вышибить ему мозги. Стоит ему воткнуть в кого-нибудь нож, и он уже никогда не перестанет ковыряться в ране.

– Зато смотреть весело.

– Если только Билл его не задушит.

– Ну, – заметила я, – это тоже может оказаться любопытно.

Софи пристально посмотрела на меня.

– Ты сама-то ничего не имеешь против Хьюго? – встревоженно спросила она.

– Совершенно ничего. Наоборот, мне кажется, было бы интересно посмотреть, как он замучает Билла.

– О, с него станется. Язык Хьюго – оружие смертоносное. Черт, надо идти. Мне нужно снять со всех мерки.

На тропинке появились новые персонажи: три эльфа, за ними проследовала Табита, потом Хелен, равнодушно помахавшая мне пальчиками. Похоже, она была уже не так рада меня видеть. В зал мы вошли гурьбой. Хьюго, отпустив на минутку Билла, пошел поболтать с Фиалкой, которая увлеченно опустошала коробочку со сливочными помадками.

– Ну, как Гоа, драгоценная моя? Я слышал, там сейчас полно туристов.

– О, там совсем не так уж плохо, – возразила Фиалка с набитым ртом.

– Должен сказать, не могу представить тебя в Гоа, моя дорогая. Мне всегда казалось, что ты – женщина с ярко выраженными европейскими пристрастиями: твоя любимая итальянская пища и прочие земные блага.

– Сейчас там прекрасная погода, – отмахнулась от него Фиалка.

У меня возникло подозрение, что ей совершенно не хочется обсуждать Гоа.

– Ты что-то не очень загорела.

– Я никогда не выхожу на солнце, не обмазавшись кремом с головы до ног, – испугалась она. – Это же может привести к чудовищным последствиям!

– Очень мудро, – похвалил Хьюго. – Мы, девочки, должны следить за цветом лица, правда, Билл, лапуля?

Билл, наливавший себе кофе, издал невнятный рык и отошел подальше, к Хелен. Та ему очень обрадовалась и даже предложила заменитель сахара, который приволокла с собой, – знак высшего благоволения.

– Осторожно! – укоризненно сказала Фиалка. – У Билла больное сердце.

Хьюго возвел глаза к потолку.

– Ах, скажи, дорогуша, – не унимался он, – не видала ли ты мистера Эдвардса на пляже? Там наверняка все о нем спрашивали.

– Кого-кого? – равнодушно переспросила Фиалка, доставая еще одну помадку из коробочки.

– Ай-ай-ай! Неужели не в курсе? Ричи Эдварде, гитарист из «Мэник Стрит Причерз», – подозревали, что он кинулся в воды родного Уэльса, не где-нибудь. А его обнаружили в Гоа[39]. Могу себе представить: лохматый, весь в бисере. Кстати говоря…

– Нет, Хьюго. Я себе бисер никуда не вплетала, – рассмеялась Фиалка. – И я ничего не слышала ни о каком Ричи.

– А как насчет девчушки, которая последовала за ним, – она-то как, а? Надеюсь, бросилась с того же самого моста? Небось надули всех и поселились в Гоа в шалаше, трескают свежевыловленных омаров, пока мы тут разговариваем. Должен признать – звучит крайне заманчиво. Рай на земле, если бы не проклятые хиппи вокруг. И если б имелась сантехника.

– Ширли Лоуэлл, – прошептала Хэзел так тихо, что я едва расслышала.

– Что? – переспросила Фиалка, резко повернувшись к ней. Она прикладывала все усилия, чтобы очаровать Хэзел.

– Девушку, которая покончила с собой, зовут Ширли Лоуэлл, – пояснила Хэзел. – Мы учились в одном классе в колледже. Она тоже хотела стать актрисой.

– Ой, Билл! – сердито вскрикнула Софи. – Ты наступил мне на ногу!

Билл, с которого снимали мерку, забормотал извинения.

– Прекрати прыгать! – рявкнула Софи, прикладывая ленту к внутренней стороне его ноги.

– Прости, пожалуйста. – Хьюго посмотрел на Хэзел. – Заболтался. Я тебя не расстроил?

– Нет, все в порядке. Это случилось давно, – спокойно ответила Хэзел. – К тому же она не была особенно счастлива.

Я заметила, что Хьюго едва не ляпнул: «Ну тогда все в порядке», но, к его чести, сумел вовремя остановиться.

– Это, наверное, было сильное потрясение, – сочувственно сказала Фиалка.

– Ну, сама я там не присутствовала, – просто ответила Хэзел. – Вдобавок меня не так-то просто шокировать.

Фиалка, сочувствие которой было отвергнуто столь решительно, сердито уставилась на нее. Тут Софи вызвала Хэзел на примерку, и Фиалка зашипела:

– Невозможная девица! Настоящее полено, если не произносит текст роли! А ведь какая актриса! Играет просто великолепно. Хьюго, дорогой мой, чувствую, мне придется попотеть.

– О Фиалка, дорогуша, я и представить не могу тебя потную! – немедленно отреагировал Хьюго и добавил, кивнув в сторону Софи: – Мне кажется, сейчас твоя очередь.

– Я же сто лет назад ей все размеры свои отдала! – фыркнула Фиалка и двинулась к Софи, широко раскинув руки, точно жертва, готовая к распятию.

– Минутку, Фиалка. – Софи взяла чашку кофе и сделала большой глоток. – Извини, сижу на антигистамине против сенной лихорадки, и если не буду пить кофе, то попросту рухну.

– По крайней мере на меня не чихаешь, – покорно ответила Фиалка.

– Боже, Фиалка, какая у тебя талия! – с завистью проговорила Софи.

– Ну, это ненадолго, если она не слезет с печенья, – заметил Хьюго. – Эй, дорогуша, чтобы спасти твою фигуру, я съем последнюю.