— У тебя же голая идея. Давай больше.

— Больше у меня нет.

— Напиши. О печенках напиши или еще о чем-нибудь, к чему тебя тянет. Накатай пару глав страниц на сорок-пятьдесят и план, которые можно представить на редсовет, а потом отразить в договоре.

— О'кей, есть такой план. Пожалуй, получше печенок. Чего-чего, а идей у меня хватает.

— Даже чересчур. Ты куда лучше писал, когда у тебя вообще идей не было.

— Послушай сюжет, — сказал Порху. — Тут тебе все: битвы, секс, семейные ссоры, счастливый конец. И помолчи, пока я не кончу. По-моему, тебе должно понравиться.

— Уже понравилось.

— Давным-давно, в незапамятные времена, жил один красивый и наивный молодой человек, назовем его условно царевичем. Идет он однажды, думает о чем-то своем и вдруг встречает трех женщин. Не молодых, не старых, как бы вообще безвозрастных, но очень привлекательных и живых, живее, чем в жизни. Чувствует он, что женщины эти какие-то особые, однако в чем их особенность — не знает. Они подзывают его и просят оказать им услугу. Хотят, чтобы он рассудил, какая из них самая прекрасная.

— Блин! — вырвалось у Пола.

— Что ты сказал?

— Нет, ничего.

— Мне показалось…

— Тебе показалось.

— Хорошо, слушай дальше.

— Я это уже слышал раньше. Его зовут Парис, и он из Трои.

— Угадал, Парис. Но ты не знаешь, как я собираюсь повернуть эту историю. Это будет как бы «Илиада», переписанная с точки зрения троянцев. У меня Парис не виноват в войне, улавливаешь? Тут и заключается самое главное. Не он ищет женщину — три богини нашли его. Взгляд изнутри поможет сделать всю историю более проникновенной, мелодраматичной, подходящей для кино или телевизионного сериала. «Мыльная опера вместо произведения высокой литературы?» — возразишь ты. Но разве плохо снова быть на виду? Нет, дорогой, я не шучу и не грежу. Послушай, что будет дальше. «Выбери меня, — шепчет Порху одна богиня, — и я сделаю тебя самым могущественным человеком». Это Гера.

— Само собой.

— Господь мне свидетель. Видя, что происходит, вторая богиня отводит Париса в сторонку и говорит: «Не слушай ее. Выбери меня, и я сделаю тебя храбрейшим из воителей». Тогда третья…

— Третья — это, конечно, Афродита, ты ее мочалкой назвал.

— Она самая. «Выбери меня, — говорит мочалка и поворачивается вполоборота, чтобы показать такие роскошные, прикрытые хитоном бедра, какие он ни наяву, ни во сне не видел, — и я дам тебе в жены самую красивую женщину на земле». «Себя?» — спрашивает Парис по своей наивности, ибо Афродита в самом деле хороша. Напомню, что по моей версии он ни в чем не виноват и не знает, с кем разговаривает. «На земле», — повторяет та, и он начинает соображать, что к чему. Парис выбирает то, что выбрали бы и мы. Мирская мощь и воинская слава — пустяки в сравнении с прекрасной женщиной. Но он не знает, что…

— Зато мы знаем.

— …что самая прекрасная женщина на земле — Елена, дочь Зевса и что она не в Трое, а в Спарте и замужем за великим царем. Не знает он и того, что этот царь заручился обещанием других царей прийти к нему на помощь, если кто-либо попытается нарушить его счастливый брачный союз. Парис похищает Елену, и это приводит, как известно, к Троянской войне. О ней мы все читали, но мне надо показать события глазами троянцев. Мы понятия не имеем, что происходит в осажденном городе. Именно об этом я хочу рассказать. О разногласиях Париса с Гектором, с другими братьями и с родителями еще до войны. Конечно, там будет и Елена, и сцены сражений, и все остальное по мифам.

— Ты, кажется, говорил о счастливом конце. Где же он?

— Как где? Парис прикончил этого выскочку Ахилла гневного, забыл? Это происходит после того, как тот убил Гектора. Аполлон направил стрелу Париса Ахиллу в пятку, его единственное уязвимое место. Так он мстит за смерть Гектора и других троянцев, с которыми расправился Ахилл.

— Потом Троя падет, — вставил Пол. — Город подожжен, ахейцы уничтожают мужчин и мальчиков, женщин берут в рабство. Ничего себе хороший конец, даже по древнегреческим меркам.

— Мой роман закончится раньше. Парис и Елена снова вместе и снова в брачной постели. Трагедия поражения, которого они не узнали, зато знаем мы, станет как бы ироническим комментарием к их празднованию победы. Ну, что скажешь? Разве под это нельзя заключить договор?

— Ты окончательно решил посвятить себя этой теме?

— Не знаю.

— Ну, и я не знаю. Напиши пару глав, посмотрим, что получится.

— Не вижу восторгов.

— Ты и сам не в восторге. За многие годы редакторства я привык откладывать восторги на потом, когда прочитаю законченную вещь. Во всяком случае, лучше переделывать «Илиаду», чем «Тома Сойера».

— В «Томе» тоже что-то есть.

— Наверное, есть, но ты этого «что-то» не нашел. Найдешь — поговорим. Кстати, как Полли? Не твеновская, а твоя? Как она, оправилась от удара из-за твоей идеи описать ее сексуальную жизнь? Правда, может быть, ты имел в виду другую, выдуманную женщину. Как она относится к тому, что ты закопался в замыслах?

— Полли в порядке, спасибо. Конечно, ей было бы приятнее, если бы я начал работать над чем- нибудь крупным. Говорит, со мной легче жить, когда я занят.

— Мне тоже было бы приятнее, и тебе тоже… Ну и что же с тем секс-романом? Ты так с ним носился… В названии было что-то соблазнительное, на него могли клюнуть. Полли сильно возражала?

— Нет, не очень. Успокоилась, когда узнала, что это не о ней.

— Справедливо. Но другие-то могли и не знать.

— Справедливо. Она, наверное, тоже так думала. Да и я тоже. Полли у меня, как ты знаешь, полненькая. А ту я мог бы сделать худенькой. Полли у меня невысокая брюнетка, ту я сделал бы высокой блондинкой. Вдобавок Полли из Небраски, а моя возможная героиня — с Юга.

— Правильно, никто бы не догадался.

— Еще как догадались бы. Я пока отложил этот проект, но полностью от него не отказался… Знаешь, Пол, что я действительно хочу сделать? По-настоящему хороший роман. Чтобы он стал бестселлером и подошел бы для экранизации.

— Джин, боюсь, что деньки наших с тобой бестселлеров уже позади. Но если ты вдруг захочешь поработать над…

— Не захочу. А если захочу, пожалуй, не смогу. А к секс-роману я кое-что подготовил, масса интересных набросков. Между прочим, давно хочется у тебя вот что спросить. Тебе приходилось слышать эти строчки из дневника герцогини Мальборо: «Вчера ночью мой господин воротился с войны и ублаготворил меня два раза, не снимая сапог»?

— Приходилось. А что?

— Понимаешь, никак не могу найти эту цитату. Она мне очень пригодилась бы. Даже у приятеля- историка спрашивал. Он тоже не нашел, хотя помнит, что такие строки есть. Впрочем, я не убежден, что он потрудился поискать.

— Ну и плюнь. Ты не нашел, историк не нашел, значит, никто не найдет. А если выищется какой- нибудь ученый буквоед и начнет придираться — оно и к лучшему. Бесплатная реклама. Так что пускай свою герцогиню в дело и делай с ней что хочешь.

Порху решил, что так и сделает.