— Я не могу больше работать с Чаком Инсеном. Он должен уйти. И когда будем выбирать нового ответственного за выпуск, я хочу иметь право голоса.

— Ну и ну. Ты прав: это проблема. — Чиппингем тщательно подбирал слова. — Хотя, — добавил он, — возможно, и несколько иная, Кроуф, чем ты думаешь.

Кроуфорд Слоун посмотрел на своего начальника. Перед ним сидел высокий мужчина, с довольно красивым, резко очерченным лицом, яркими голубыми глазами и почти совсем седыми волосами в крутых завитках. На протяжении многих лет целая череда женщин ласкала эти завитки. Собственно, женщины всю жизнь были слабостью Лэса Чиппингема, его неудержимо тянуло покорять их. Как раз в этот момент его брак и финансы находились на грани краха, чего не знал Слоун, хотя ему, да и другим, было известно, как любит Чиппингем коллекционировать женщин.

Однако Чиппингем понимал, что должен отложить в сторону собственные заботы и заняться Кроуфордом Слоуном. Любой разговор с ведущим всегда был подобен хождению по натянутой под потолком проволоке.

— Давай не будем ходить вокруг да около, — сказал Слоун, — и перейдем к делу.

— Я как раз собирался это сделать, — согласился Чиппингем. — Мы оба знаем, многое в области новостей у нас сейчас меняется…

— О Господи, Лэс, конечно, меняется! — прервал его Слоун. — Потому-то у меня и возникают проблемы с Инсеном. Надо менять характер наших “Новостей”, меньше давать “шапок”, глубже раскрывать важные события.

— Я в курсе того, что ты думаешь. Мы ведь по этому поводу уже говорили. Знаю я и точку зрения Чака — кстати, он заходил ко мне сегодня утром и жаловался на тебя.

Слоун широко раскрыл глаза. Никак он не ожидал, что Чак возьмет на себя инициативу разрешения их спора: до сих пор такого не бывало.

— Что же, по его мнению, ты можешь предпринять? — спросил Слоун.

Чиппингем ответил не сразу.

— А, черт, наверное, нет смысла об этом умалчивать. Он считает, что слишком далеко вы разъехались и ваши точки зрения непримиримы. Чак хочет, чтобы ты ушел.

Слоун откинул назад голову и расхохотался.

— А чтобы он остался? Это же нелепо.

Шеф в упор посмотрел на него.

— В самом деле?

— Конечно. И ты это знаешь.

— Когда-то знал, но не уверен, что знаю теперь. — На эту территорию они еще не ступали. И Чиппингем осторожно стал нащупывать путь. — Я пытаюсь донести до тебя, Кроуф, что все изменилось. С тех пор как телестанцию перекупили, все находится в процессе изменения. Ты знаешь, как и я, что новые хозяева — на нашей станции и на других тоже — не очень довольны тем, что ведущие “Вечерних новостей” имеют такую власть. Голиафы, возглавляющие основные компании, хотят преуменьшить власть ведущих, а кроме того, они недовольны высокими гонорарами, за которые, как им кажется, они не получают достаточной отдач” Пошли слухи о неких тайных соглашениях, заключенных втихую.

— Каких соглашениях? — резко спросил Слоун.

— Насколько я слышал, соглашениях того типа, какие заключают крупные предприниматели в своих закрытых клубах и в частных домах. Например: “Мы велим нашей станции не переманивать людей, работающих в области новостей на вашей станции, при условии, что вы не станете гоняться за нашими. Это позволит всем нам не повышать им жалованья и договориться о сокращении потолка ставок”.

— Но это же сговор, это связывает людей нашей профессии. Черт побери, это же противозаконно.

— Лишь в том случае, если можно доказать, что такой сговор имел место, — заметил Чиппингем. — А как ты это докажешь, если соглашение заключено за стаканом виски в клубе “Ланке” или “Метрополитен”, и никаких записей, ничего на бумаге?

Слоун молчал, и Чиппингем постарался довести до его сознания главное:

— Вывод из этого, Кроуф, такой, что сейчас не время слишком нажимать.

— Ты сказал, — вдруг произнес Слоун, — что Инсен хочет видеть на моем месте кого-то другого. Кого?

— Он упомянул Гарри Партриджа.

“Партридж! Снова он возникает как соперник, — подумал Слоун. — Интересно, не сам ли Партридж подал такую идею?” Чиппингем, словно угадав его мысли, сказал:

— Чак, кажется, намекнул об этом Гарри — тот удивился, но, похоже, едва ли это его заинтересует. — И добавил:

— Ах да, Чак Инсен сказал мне еще одно: если дело дойдет до выбора между тобой и им, он не сдастся без борьбы… Он пригрозил, что дойдет до самого верха.

— Имея в виду кого?

— Имея в виду Марго Ллойд-Мэйсон.

— Он пойдет к этой стерве? — взорвался Кроуфорд Слоун. — Да он не посмеет!

— А я уверен, что пойдет. Марго, возможно, и стерва, но власть в руках у нее есть.

Это Лэсли Чиппингем хорошо знал.

Си-би-эй была последней из крупных телестанций, павших жертвой процесса, который в мире средств массовой информации называли “оккупацией со стороны обывателей”. Так характеризовали переход радио— и телестанций в руки промышленных конгломератов, чье желание получать большие доходы перевешивало все соображения особого статуса станций и их обязанностей по отношению к общественности. А в прошлом такие люди, как владелец Си-би-эс Пэйли, владелец Эн-би-си Сарнофф и владелец Эй-би-си Голденсон, будучи закоренелыми капиталистами, постоянно заботились и о том, чтобы выполнять свои обязательства перед публикой.

Девять месяцев назад, после того как все попытки сохранить независимость Си-би-эй провалились, телестанция была поглощена “Глобаник индастриз инк.”, гигантской корпорацией, имеющей капиталовложения во всем мире. Подобно “Дженерал электрик”, которая ранее приобрела Эн-би-си, “Глобаник” тоже работала на оборону. И так же, как “Дженерал электрик”, “Глобаник” не отличалась чистоплотностью в делах. В одном случае после расследования, проведенного Большим жюри, компания была оштрафована, а ее руководители приговорены к тюремному заключению за махинации на аукционах и с ценами. В другой раз компания признала себя виновной в обмане правительства США, подделав отчетность по выполнению контракта на оборону; ей был присужден штраф в миллион долларов — максимальная сумма по закону и совсем незначительная по сравнению со стоимостью одного лишь контракта. Когда “Глобаник” завладела Си-би-эй, один комментатор написал по этому поводу: “Глобаник” особо заинтересована в том, чтобы Си-би-эй не высказывала больше независимых суждений. Разве сможет теперь Си-би-эй когда-нибудь глубоко копнуть в сфере, чувствительной для основной компании?”

После того как Си-би-эй была перекуплена, новые владельцы публично заверили сотрудников, что они будут уважать традиционную независимость взглядов всех, кто работает в “Новостях”. Однако на деле эти обещания оказались пустым звуком.

Перестройка в Си-би-эй началась с появления Марго Ллойд-Мэйсон в качестве нового президента и главного исполнительного директора телестанции. Известно было, что женщина она деловая, безжалостная и крайне честолюбивая: она ведь уже была вице-президентом “Глобаник индастриз”. Ходили слухи, что ее передвинули в Си-би-эй для проверки: проявит ли она достаточную твердость, чтобы стать со временем председателем правления основной компании.

Лэсли Чиппингем впервые встретился с новым начальством, когда Марго вызвала его через несколько дней после вступления в новую должность. Вместо обычного разговора по телефону, — а предшественник миссис Ллойд-Мэйсон любезно звонил сам руководителям отделов, — Лэс получил вызов через секретаря немедленно явиться в Стоунхендж[13], как прозвали административное здание Си-би-эй на Третьей авеню. И отправился туда в лимузине с шофером.

Марго Ллойд-Мэйсон была рослая блондинка, с зачесанными наверх волосами, слегка загорелым лицом с высокими скулами и проницательными глазами. На ней был элегантный серовато-коричневый костюм от Шанель с более светлой шелковой блузкой. Чиппингем потом скажет о ней — “миловидная, вот только