Илзбет пробудилась от тревожного предчувствия. Она не знала, откуда оно взялось. Ее щека нагрелась от теплой широкой груди Саймона, его сильные стройные руки крепко обнимали ее. Мир был почти совершенен.

Так откуда же этот горький привкус страха? Илзбет теснее прильнула к Саймону, пытаясь вспомнить сон, который, как она подозревала, и разбередил ей душу. Она едва успела ухватить некую нить, как Саймон перевернул ее на спину и поцеловал. Его поцелуй стер все мысли, кроме одной — о его губах и о наслаждении, которое он ей дарил.

После жадной любовной схватки он лежал, уткнувшись носом в ее шею, восстанавливая сбившееся дыхание. Илзбет лежала, распростертая под ним, стараясь отдышаться. Ее страсть была драгоценным даром. Жаль, что у него нет времени насладиться ее обществом, потому что пора покидать тепло ее постели.

— Доброе утро, милая, — сказал он. Нежно поцеловав Илзбет, он сел на краю постели. — Как бы мне хотелось остаться с вами еще часок-другой, а лучше — на целый день. Но мне нужно повидаться с Тормандом, в лесу к северу от города.

Не удержавшись, он поцеловал Илзбет еще раз, прежде чем наконец встал с постели.

— Молю Бога, чтобы он принес новости, полезные новости, — сказала Илзбет, садясь на постели и прикрываясь полотняной простыней. — Меня радуют сообщения, что никто из моей семьи не попал в руки солдат, но дальше-то что?

Илзбет улыбнулась, когда Саймон что-то пробурчал в ответ, удаляясь в комнатку, смежную с его спальней, в уединении которой мог совершать утренний туалет. Саймона не смущала собственная нагота, когда он расхаживал по спальне обнаженным, но он явно предпочитал совершать некоторые дела без свидетелей. Илзбет должна была признать, что ей эта комнатка тоже пришлась по вкусу.

— Торманд прислал мне письмо, из которого следует, что он узнал что-то важное, — сказал Саймон в ответ на ее вопрос, возвращаясь в спальню и начиная одеваться. — Ещё он пишет, что Морэн кое-что видела.

— Но ведь Торманд бы сказал, если бы она сообщила ему имя?

— Конечно, но в ее видениях почти не бывает таких подробностей, как имена. Зато она видит такое, что позволяет мне ясно определить, каким путем идти, чтобы получить то, что мне нужно.

— Надеюсь, на сей раз так и будет.

Илзбет поморщилась, сознавая, что голос выдал ее тревогу.

Саймон сел на край постели и ласково погладил шею Илзбет. Ее отчаяние было понятно, ему тоже стадо грустно. Но его по крайней мере не обвиняли в преступлениях, ему не грозила мучительная казнь. Не его семью обрекли на изгнание. Для бедняжки Илзбет каждый день ожидания был пыткой!

— Не теряйте надежды, Илзбет.

— Стараюсь не терять. Но я так устала от всего этого. — Обняв ладонями его свежевыбритые щеки, она смотрела ему в глаза, удивляясь, как могла когда-то думать, что у Саймона холодный взгляд! — Я проснулась в тревоге, Саймон! У меня не бывает снов или видений, как у Морэн. Но, знаешь, многие из моих родственников наделены особыми талантами. У некоторых просто очень сильная интуиция, у других нечто большее. Не знаю, что есть у меня, но что-то не дает мне сегодня покоя, предчувствие, связанное с тобой. Будь сегодня осторожен! Вот все, о чек я тебя прошу. Не допусти, чтобы тебе нанесли удар в спину.

— Я всегда осторожен, любимая, — ответил он и поцеловал ее, а затем поднялся и вышел из спальни.

Забота Илзбет грела ему душу.

Илзбет еще долго смотрела на дверь после того, как она закрылась за Саймоном. Жаль, она не может вспомнить, что ей снилось, но она вполне могла доверять тому, что чувствует. Сон посеял в ней смутную тревогу, даже страх — это наверняка предупреждение. Илзбет оставалось лишь ждать и молиться, чтобы Саймон внял ее предостережению.

Саймон слишком рано прибыл на место встречи, выбранное Тормандом, но это было даже хорошо. Можно было сесть на поваленный ствол дерева, наслаждаясь солнечным теплом. Редко выпадала ему такая возможность! В его душе воцарился мир — он и не вспомнил бы, когда это было в последний раз! Мир и покой, которые подарила ему Илзбет.

Как бы хотелось ему наконец успокоить ее растущую день ото дня тревогу! Но чтобы добраться до правды, требовалось время. Илзбет боялась за семью, а он боялся за Илзбет. Его собственное отчаяние проистекало как раз от желания видеть ее оправданной, но этого не случится, пока не отыщется настоящий убийца бедняги Огилви и не будут пойманы заговорщики. Сейчас он был уверен, что Хэпберн тоже замешан в деле, но какие у него доказательства? Скорее, догадки. И как бы ни был Саймон убежден, что этот человек виновен, он не мог отправить его на плаху, не располагая убедительными доказательствами. Тут явно недостаточно подслушанного разговора и сказанных полунамеком слов. Илзбет слышала страшное признание Хэпберна из его собственных уст. Но она не могла быть свидетелем!

— Я опоздал, или вы пришли раньше срока?

Саймон тряхнул головой, прогоняя печальные мысли, и улыбнулся Торманду.

— Я пришел чуть раньше. Сидел и радовался солнышку. Итак, расскажите, что увидела наша Морэн?

— Моя Морэн, — поправил его Торманд, усаживаясь на древесный ствол возле Саймона. — Не терпится узнать?

— Игра слишком затянулась. Кажется, на сей раз мое неизменное терпение меня подводит.

— Потому что вы боитесь за Илзбет?

То, как посмотрел на него Торманд, подсказало Саймону — его друг заподозрил, что между ним и его родственницей что-то происходит. Но Саймон не испытывал желания признаваться. Если Илзбет решит, что семье следует знать, что они стали любовниками, она сама им скажет.

— Нужно освободить ее от непосильного груза подозрений, и ее семью тоже, — сказал он наконец, но Торманд лишь усмехнулся. — Что же мне, по-вашему, следует знать?

— Морэн уверена, что вы напали на след настоящих преступников — Хэпберна и его кузена. Однако она не видит, как заманить их в ловушку. Говорит — это потому, что дело должно быть сделано без лишнего шума, и вы можете сделать все сами, без посторонней помощи. Видение открыло ей, что главная слабость обоих — трусость и непомерное тщеславие. Полагаю, могу с легкостью догадаться, кто из них каким грехом наделен.

— И я тоже. Мы уже и сами догадались, однако хорошо, что видение Морэн подтвердило нашу правоту. Кроме того, я уже понял, где Дэвид, и знаю, что он точно замешан. Илзбет так и говорила, но мне нужно было услышать это собственными ушами, ведь ее слова не могут служить доказательством. И я услышал достаточно, чтобы удостовериться — они действительно заговорщики. Правда, Дэвид уже дрогнул и не уверен, стоит ли продолжать. Пока подожду его арестовывать. Пусть сомневается, пусть нервничает. Нам это будет только на руку.