был уверен в том, что его старый друг именно так закончит свой боевой путь. Флинт был одной из ярких личностей 1-й армии, командирские качества которых вызывали гордость у подчиненных ему солдат.

Начало операции «Кобра» задержалось на несколько дней из-за тех же самых проливных дождей и низкой облачности, которые предрешили судьбу операции «Гудвуд». 24 июля был отдан приказ, и 1600 самолетов уже поднялись в воздух, чтобы нанести предварительный удар, когда небо снова заволокло облаками. Часть бомбардировщиков удалось отозвать с полпути, или они сами не рискнули сбрасывать смертоносный груз сквозь облачную пелену. Однако другая часть бомбардировщиков сбросила этот груз, предназначенный для расчистки пути наступлению американцев. Результаты оказались катастрофически неожиданными. Удар пришелся в основном по своей, 30-й дивизии, в которой 25 американцев были убиты и 131 ранен, а немцы получили окончательное подтверждение о намерении американцев наступать на фронте Сен-Ло-Перье. Некоторые разъяренные американские подразделения, как, например, 2-й батальон 120-го пехотного полка, открыли огонь по своим самолетам — случай далеко не редкий в практике союзных армий в Нормандии, когда наземные войска страдали от действий своих же летчиков.

На следующее утро прогноз на более ясную погоду подтвердился. В 7 часов утра из 901-го моторизованного полка сообщили по телефону в штаб дивизии: «Американская пехота перед нашими окопами покидает позиции. Они отходят повсеместно». Когда аналогичные донесения поступили к Байерлейну с других участков фронта, его начальник оперативного отдела Курт Кауфман весело заметил: «Похоже, будто они ноги себе застудили. Может быть, 7-я армия и права в конце концов». Штаб Гауссера в доверительном порядке предсказывал, несмотря на противоположные мнения руководства учебной танковой дивизии, что союзники предпримут крупное наступление к югу от Кана. Затем полевой телефон в сельском доме, где разместился Байерлейн, вновь зазвенел. Ему докладывали: «Бомбовые удары нескончаемыми волнами самолетов. Истребители-бомбардировщики атакуют мосты и артиллерийские позиции».[214] В 9.38 истребители-бомбардировщики совершили первый 20-минутный налет на передний край немецкой обороны. За ними высоко в небе над туманной дымкой 1800 тяжелых бомбардировщиков 8-й воздушной армии медленно шли к району цели, а внизу на их сверкающие на солнце крылья смотрели в нервном ожидании тысячи молодых американцев из окопов и укрытых танков, готовых двинуться в наступление, как только авиаторы сделают свое дело.

Брэдли просил, чтобы бомбовые удары наносили с востока на запад, из-под солнечной стороны и параллельно фронту вдоль дороги Сен-Ло-Перье, чтобы уменьшить риск, как говорили англичане, «сползания с цели», то есть в данном случае удара по своим. А авиаторы, исходя из своих соображений, на цель пошли с севера на юг. Несмотря на отчаянные усилия пехоты ясно обозначить на земле свои позиции желтыми полотнищами и дымовыми сигналами, летчики 8-й воздушной армии продолжали бомбить свои войска. «Земля сотрясалась, точно при крупном землетрясении, — говорил подполковник Джордж Таттл из 30-й дивизии. — Даже под землей трясло, будто тебя били дубинкой».[215] Эрни Пайл сравнивал это с «ужасным стремительным порывом ветра, словно грохочущие семена в пустой тыкве». Лейтенант Сидней Эйзен из 120-го пехотного полка, как он вспоминал впоследствии, стоял со своими солдатами, с удовлетворением наблюдая приближение бомбардировщиков: «Мы думали — вот великолепно. Затем — черт возьми, да они снова идут на нас! Мое подразделение было разгромлено, противотанковые орудия разбиты. Джесси Айви, водитель гусеничной машины, лежал, разорванный пополам. Капитан Белл был засыпан в воронке, только голова чуть видна: он задохнулся, прежде чем мы успели его откопать». Было убито 111 американцев, в том числе генерал-лейтенант Лесли Макнейр, который вышел к переднему краю, чтобы наблюдать за налетом, и 490 человек ранено. Весь командный состав 3-го батальона 47-го пехотного полка 9-й дивизии погиб под бомбовыми ударами. Обезумевших солдат силой доставляли в тыл. Остальные просто бежали с поля боя. Изувеченные солдаты лежали там, где их настигли бомбы, и взывали о помощи. В тот же вечер бригадный генерал Уильям Гаррисон писал домой: «Когда вы будете читать прекрасные известия о наших летающих друзьях, просто вспомните, что не все золото, что блестит!» В тот же день генерал Гаррисон получил «Крест за боевое отличие» за участие в спасении солдат, находившихся в шоковом состоянии, в сведении воедино разбитых подразделений и подготовке их к наступлению. Командиру 120-го пехотного полка он говорил: «Полковник, наступление идет как предусмотрено. Даже если у вас будет два или три человека, наступление должно продолжаться». Лейтенант Эйхен видел, как полковой командир бегал от роты к роте и кричал: «Идти вперед, вперед идти!» «Скрепя сердце мы начали двигаться вперед», — говорил Эйхен.

Генерал Ходжес, командующий 1-й армией, посетил командный пункт 30-й дивизии, чтобы встретиться с командиром дивизии Хоббсом, который «был, естественно, потрясен воздушным налетом»…«Мы неплохие солдаты, Кертни, я знаю, но этому нет абсолютно никакого оправдания, оправдания вообще. Я бы хотел показать кое-кому из этих летчиков, награжденных всем, чем только можно награждать, некоторые наши пункты обработки потерь».[216]

В обстановке тяжелых потерь от бомбардировки районов расположения своих передовых частей 7-й корпус 25 июля несколько неуверенно перешел в наступление; солдаты, медленно продвигаясь, с тревогой обнаружили, что противостоявшая им учебная танковая дивизия хотя и потрепана, но все еще не разбита. Некоторые немецкие части быстро выдвинулись вперед и успели занять территорию, накануне оставленную американцами, чтобы создать зону безопасности на время авиационных налетов (прием, которым они воспользовались и 24 июля). В еще большей степени войска Коллинса были обескуражены ожесточенным артиллерийским огнем противника, которого они не ожидали, так как считали, что немецкая артиллерия будет выведена из строя бомбардировками. «Было трудно поверить, что какое-либо живое существо могло выжить на позициях, которые находились перед нами, — говорил полковник Таттл. — Однако в ходе наступления наши солдаты нередко встречали упорное сопротивление». [217] Подразделения оказывались вовлеченными в длительные бои; им противостояли сильно укрепленные огневые точки противника с хорошо развитой системой окопов и траншей, небольшие группы танков, пехоты и обязательно 88-мм орудия.

Байерлейн на мотоцикле лично выехал на передовую в 901-й полк, командир которого, полковник фон Гауссер, обосновался в подвале под старинной каменной башней. Фон Гауссер мрачно сообщил ему, что весь его фронт опустошен. Однако оставшиеся в живых сопротивляются со всем присущим им упорством. Полковник Гаммондс Бирке, командир 120-го пехотного полка, радировал в штаб 30-й дивизии: «Продвижение очень медленное… фрицы закопали танки в землю и ведут из них такой артиллерийский огонь, какой они, пожалуй, никогда не вели ранее на любом из американских секторов фронта». В журнале боевых действий 1-й армии мрачно отмечалось: «Этот день, который следует запомнить по нескольким причинам, не принес прорыва, которого мы все ожидали… Нет сомнений в том, что отсрочка наступления с понедельника на вторник плюс два последовательных дня бомбардировок своих собственных войск в известной мере подорвали наступательный дух в некоторых частях первого эшелона».

И тем не менее даже в этих первых столкновениях с противником генерал Коллинс нашел повод воодушевить подчиненных. Хотя немцы оказывали ожесточенное сопротивление, у них, видимо, не было сплошной линии обороны. Их можно было обходить с фланга. В отличие от тщательно подготовленных рубежей обороны, с которой союзники встретились в операции «Гудвуд» на Бургибю, здесь, ниже дороги Сен-Ло-Перье, 25 июля рубеж обороны был у них лишь слабо обозначен. За это следовало благодарить англичан и канадцев, которые, как и опасался фон Клюге, связали и его основные силы на восточном фланге. В тот день, 25 июля, 2-й канадский корпус предпринял новое наступление в сторону Бургибю, которое быстро сорвалось и за которым последовал контрудар 9-й танковой дивизии СС. Оказавшись перед фактом двойного наступления, фон Клюге в тот день решил лично отправиться на восточный фланг, чтобы проверить на месте положение дел. Против 14 английских и канадских дивизий немцы все еще держали 14