В конце концов майору Гослингу удалось добраться до захваченной немецкой укрепленной огневой точки на побережье, где он устроился среди других раненых в ожидании эвакуации. Хозяев дота, по- видимому, потревожили во время завтрака: на столике остались кофе и сосиски; на стене висел портрет Гитлера. Гослинг обнаружил здесь же записку от какой-то французской девицы по имени Мадлен, адресованную, по всей вероятности, одному из немецких солдат, с обещанием встретиться с ним 6 июня вечером.

Только большие военачальники да историки могут утверждать, что бои за высадку оказались не такими уж тяжелыми, как ожидалось, а потери были намного меньшими, чем предполагали. Однако у солдат, высаживавшихся на берег в первый день вторжения на английских участках, были моменты такого невероятного напряжения сил и отчаянного положения, какие в тот день имели место только на американском участке высадки «Омаха». Правда, англичан несколько утешило бы то, что масштабы их бедствий были не такими огромными, как у американцев, хотя по своему характеру были такими же ужасными. Так, три из пяти десантно-штурмовых барж, на которых высаживался 47-й отряд коммандос, подорвались на минах. Когда все уцелевшие после этого выбрались на берег и стали готовиться к захвату Пор-ан-Бессен, в отряде уже недосчитывались 46 солдат и почти все рации были выведены из строя.

Большинство солдат 73-й роты инженерных танков было преисполнено чувством общего облегчения, когда они вышли на берег, пусть даже на вражеский, после трехсуточного томления в тесных трюмах своих десантных барж. Когда первая танкодесантная баржа опустила аппарель на траверзе Ле Хамеля и головной инженерно-штурмовой танк с приспособлением для метания удлиненных зарядов стал выбираться из судна, он тут же застрял, наполовину высунувшись из баржи. Баржу понемногу стало относить приливом, и она натолкнулась на мину, взорвавшуюся у нее под кормой. Взрывом были сильно повреждены ходовой мостик и двигатель, а противник огнем с берега начал добивать поврежденное судно. Оно беспомощно лежало на грунте недалеко от берега, пока примерно к 13.00 во время полного отлива не появилась возможность разгрузить баржу. Из числа саперов, находившихся на барже во время взрыва, двое были убиты, несколько человек ранено, в том числе один молодой офицер, чудом уцелевший во время катастрофы в Сингапуре в 1942 году.[106] Вторая танкодесантная баржа тоже наскочила на мину и начала тонуть в 300 ярдах от берега. Одно отделение солдат с тонувшей баржи было подобрано танкодесантной баржей, которая шла от берега после разгрузки, и, к негодованию спасенных, пыталась увезти их обратно к берегам Англии. Другой группе спасенных грозила та же участь, однако после решительного протеста сержанта, ответственного за высадку группы, ей удалось пересесть на десантный катер, шедший к берегу. Капитан Джеймс Смит и его команда целый час трудились изо всех сил, подрывая прибрежные препятствия. После этого капитан направился к командиру роты доложить о проведенной работе, но был сражен пулеметной очередью, как только добрался до командного пункта роты. Любому из тех, кому неведома война, или кто считал, что армейские саперы на войне просто занимаются прокладкой колонных путей и наведением переправ, день 6 июня показал, как все высаживавшиеся остро нуждались в саперах, чтобы взвалить на них основную тяжесть боя, и какую дорогую цену саперы заплатили за это.

Танки с бойковыми тралами 2-го батальона 30-й бронетанковой бригады были приспособлены к тому, чтобы не плавать, а преодолевать по дну последние ярды до берега. Как только они сходили с аппарелей танкодесантных барж, их механики-водители видели сначала в своих перископах только воду темно- зеленого цвета, который постепенно светлел, а затем снова появлялось небо, и с выходом танка на берег изо всех его щелей хлестала вода. Капитан Роджер Белл сделал короткую остановку, чтобы определить свое местоположение в секторе под Ла-Ривьером. Его экипаж видел, как три сапера соседнего инженерно- штурмового танка «Черчилль» карабкались на корпус своей машины, и в этот момент раздался страшный взрыв, разбросавший в воздухе и людей, и отдельные части танка. Белл и его экипаж услышали сильный удар по корпусу их танка. Сначала они подумали, что в танк угодил снаряд, но капитан сказал, что прямо на корпус танка упал двигатель от взорвавшегося «Черчилля». Потом они увидели, как взорвался еще один танк. Капрал Чарли Болдуин с места второго механика-водителя засек вспышку выстрела немецкого орудия и передал по переговорному устройству целеуказание: «Дальность — 88, цель — Дот, направление — 11 по часовой стрелке». Они быстро развернулись и произвели выстрел. «Промах», — лаконично объяснил Болдуин. Наводчик Джимми Смит выстрелил снова. Экипаж решил, что Смит снова промахнулся, но Белл приказал двигаться вперед, несмотря ни на что. Только потом они узнали, что вторым выстрелом немецкое орудие было выведено из строя. В связи с тем, что с самого первого дня вторжения к специальной бронетанковой технике было приковано самое пристальное внимание, будет небезынтересно отметить, что эти «чучела», действовавшие на берегу как обычные пушечные танки, внесли гораздо больший вклад в ход боевых действий, чем тогда, когда они использовали свое специальное инженерное оборудование, хотя оно, несомненно, тоже сделало свое дело.

Танки начали траление от самой верхней точки прилива и продолжали разминирование прибрежной полосы до тех пор, пока не вышли на чистый берег, где Белл выдернул чеку запала зеленой сигнальной шашки, чтобы дать пехоте знак, что проход свободен. Однако он случайно выронил подожженную шашку на пол башни, и им пришлось глотать едкий дым, задыхаясь от кашля и слез, пока кто-то не дотянулся до шашки и не выбросил ее наружу. Потом Белл на протяжении многих дней пытался отмыть волосы, лицо и усы, чтобы избавиться от ярко-зеленого цвета, который они приобрели. Танк шел в направлении на Крепон, когда Болдуин заметил трех немецких солдат, укрывшихся в воронках от снарядов у кромки дороги. Танк двигался мимо воронок, но его гусеница вдруг соскользнула и прошлась по краю, и экипаж, несмотря на сильный шум двигателя, услышал дикий вопль, раздавшийся откуда-то снизу. В пункте сбора, назначенном во фруктовом саду, экипаж решил вскипятить котелок воды и только приступил к этому делу, как пуля ударила в корпус танка рядом с ним. Экипаж мгновенно оказался вновь в танке и начал осматриваться с помощью перископов. Они решили, как обычно думали многие союзные солдаты в последующие недели боев, что в них могли стрелять только с колокольни местной церквушки, откуда их можно было разглядеть. Экипаж «обработал» фугасными снарядами весь храм сверху донизу, пока не появилась уверенность, что внутри него никто не мог остаться в живых. Затем танки двинулись дальше.

6-й батальон 69-й бригады, высадившейся в 1000 ярдах восточнее, прямо под немецким опорным пунктом у Ла-Ривьера, не избежал общего для всех набора маленьких комедий, трагедий и проявлений героизма. Когда десантно-штурмовая баржа со штабной группой батальона коснулась грунта, ее корму сразу же стало относить на заминированное заграждение. Командир батальона Робин Хастингс сел на опущенную аппарель и осторожно свесил ноги в воду, чтобы узнать глубину. Воды оказалось всего по колено, и подполковник устремился к берегу. Это отнюдь не являлось излишней предосторожностью: на соседней десантно-штурмовой барже сержант 16-го взвода Хилл, прошедший без царапины через все бои в Северной Африке и на Сицилии, спрыгнув с аппарели, угодил в глубокую воронку от снаряда, которую смог покинуть уже после того, как над ним прошла баржа.

Старший сержант Стэн Холлис выбрался на берег с чувством досады на самого себя, так как по неосторожности ухватился за нагревшийся ствол «Брена», из которого он вел огонь с борта баржи, когда она приближалась к берегу, и получил сильный ожог руки. Пройдя всего несколько сот ярдов от берега, его рота D начала нести потери от огня с немецкой позиции, находившейся правее дороги. Командир роты майор Лофтхаус крикнул Холлису, указав в сторону огневой точки противника: «Старший сержант! Дот видите?» Холлис без колебаний вскочил и пробежал ярдов тридцать в направлении к немецкому доту, поливая очередями из своего «стена» пространство перед собой. Так он добежал до дота, в котором укрывался вражеский стрелок, просунул ствол своего пистолета-пулемета в щель амбразуры и прошил очередью все