В это утро Дэни лежала в шалаше и смотрела на перекрестные швы, соединяющие шкуры на потолке. Пробудившись на рассвете, она попыталась заставить себя встать, чтобы разжечь потухший костер и приготовить кофе до того, как проснутся мужчины, но вместо этого еще глубже залезла под толстые ворсистые одеяла из бизоньей шкуры. Лежа под теплыми мехами, она слышала шум реки Платт, которая, изгибаясь, текла по огромной плоской прерии, чтобы в конце концов соединиться с Миссури. Почему-то Дэни казалось, что реке так же одиноко, как ей. Она с растущим беспокойством ожидала приезда в Сент-Луис. Она напоминала себе, что никогда не видела настоящего поселка и что хижина Моуза, если не считать их с Джейком землянки, была единственным долговременным жилищем, куда она входила. Мысль о том, что она окажется в непривычной обстановке, приводила ее в трепет. Все чаще она подвергала сомнению свое решение поехать с Троем Фонтейном до Сент-Луиса. Все чаще и чаще она сожалела о том, что не вернулась обратно, прежде чем они покинули знакомые ей места. Но затем Дэни устремляла взгляд на Троя и спрашивала себя, придет ли такое время, когда она сможет спокойно от него уехать.

Что со мной происходит?

Дэни закрыла глаза, когда в шалаш проник утренний свет. Ей оставалось только надеяться, что ее желание не станет таким же неудержимым, как желание алкоголика, мечтающего о глотке виски. Ее пугало то, что она так сильно хочет его, тем более теперь, когда ему, как ей казалось, совершенно безразлично, что она рядом.

Да, она знала, что изменилась, но отнюдь не к лучшему. Эта новая Дэни пугала ее; по мере того, как они все дальше продвигались на восток, удаляясь от гор, у нее росло ощущение, что она сжимается и становится меньше, что ее внешний облик каким-то образом втягивается внутрь, так что в конце концов она начала опасаться, что, проснувшись однажды утром, обнаружит, что настоящая Дэни исчезла совсем. Как Скалистые горы.

Она чувствовала себя чужой в бесконечных прериях. Даже высохшие летние полевые цветы были ей незнакомы. Она подумала о Джейке и поняла, что очень тоскует по нему. Смогла бы она поговорить с ним об этой нелепой ситуации, в которую сама себя впутала; Дэни сомневалась в этом, хотя знала, что если бы Джейк был жив, она бы не попала в такое затруднительное положение. Трой Фонтейн медленно, но верно сводил ее с ума, а ее совсем не привлекала перспектива помешательства!

Дэни со вздохом стряхнула с себя задумчивость и выбралась из-под одеял. Не имея возможности выпрямиться в маленьком шалаше, она встала на колени и натянула поверх кожаной куртки толстое шерстяное пальто компании Хадсонбэй, торгующей пушниной. Эти полосатые пальто, как и одеяла, стали предметом обмена сразу после основания компании; их охотно носили как трапперы, так и индейцы. Она надевала это пальто, чтобы защититься от постоянно дующих на равнине ледяных ветров. От холода становилась жесткой ее кожаная одежда и ныли кости. Джейк страдал от «ревматизма», как он его называл. Эти боли были бичом, грозившим всем трапперам, поскольку они часто заходили в ледяную воду горных рек, чтобы ставить капканы на бобров. Ей оставалось только надеяться, что она сама не свалится с этим «ревматизмом».

– Дэни? – позвал ее снаружи голос Троя.

Дэни вздрогнула. Последнее время он редко заговаривал с ней.

– Я уже иду.

– Не торопись. Просто уже давно рассвело, и я захотел узнать, все ли у тебя в порядке.

На губах ее заиграла улыбка, и она приблизила лицо к пологу, закрывавшему вход в шалаш.

– У меня все в порядке. Просто не хочется вставать. Грейди встал?

– Встал и уже гуляет. Он скоро вернется. Я поставил на огонь кофе. Сейчас мы приготовим кашу.

– Я сейчас выйду, – сказала она, стараясь сохранить невозмутимый тон и не выдать своего удовлетворения. Такое начало дня вселило в нее надежду.

Дэни быстро сложила и скатала постель, перевязала ее сухожилием и, подняв полог, бросила на замерзшую землю. Затем она выбралась из маленького купола и начала развязывать веревки, стягивающие полукруглые ивовые обручи. Через несколько минут разобранное временное жилище уже лежало на спине вьючного мула. Она подошла к костру, посмотрела на серое небо, чтобы оценить вероятность снега, и начала дышать на свои замерзшие пальцы. Затем скрестила руки на груди и сунула их под обшлаги на рукавах пальто.

Трой пошел к мулам, чтобы принести посуду, и Дэни молча наблюдала за ним. Мужчины сами готовили пищу, не доверяя поварским способностям Дэни. Грейди пообещал, и Трой поддержал его, что если она решит охотиться, они с радостью будут готовить ее добычу.

Сейчас, когда Дэни смотрела, как Трой достает из вьюка посуду, внимание ее привлекли его волосы. За последние недели они стали длиннее и теперь косичкой висели между плеч. Иссиня-черные и густые, они блестели на солнце, словно первоклассная шкура. Он стягивал их сзади кожаным ремешком, и Грейди, белокурые локоны которого были, разумеется, всегда аккуратно подстрижены, утверждал, что Трой напоминает ему пирата.

– Знаешь, дед Троя был пиратом, – сообщил он Дэни однажды вечером, когда они сидели в темноте у костра, прежде чем усталость заставила их лечь в постели.

– Откуда я могу это знать? – Дэни пожала плечами и затем спросила: – А что такое пират?

– Пираты нападают на корабли в открытом море и грабят их. Иногда они разбойничают на реках – в данном случае на реке Миссисипи. Дед Троя был одним из лучших пиратов.

Дэни вспомнила, как Грейди закрыл свой альбом для зарисовок, чтобы сосредоточиться на рассказе.