меньше, чем вы заслужили.

У меня лицо закаменело. Но что он знает про бойкот — это меня не удивило.

— Ну, да. Свали меня — и сам за мной покатишься?

Дженкс сочувственно приземлился мне на плечо. Трент улыбнулся — точнее, оскалился невесело:

— Примерно так.

— Я не демон! — возразила я, понизив голос, зная, что нас могут услышать.

Он шмыгнул носом, будто что-то вонючее учуял.

— Не вижу существенной разницы.

Он хотел пройти мимо меня, и я выдала вполголоса:

— Это твой папаша виноват!

Вот тут он остановился, будто на стену налетел.

— О нет! — с фальшивым пафосом возгласил Дженкс, рассыпая искры и пуская крыльями ветерок. — Не смейте говорить о моем папочке!

— Он спас вам жизнь. — Трент явно был задет. — Эта ошибка стоила жизни ему. Мой отец не создал вас, вы родились такой, какая вы есть. Если вам нужно доказательство — посмотрите, к кому вы пошли в ученики.

Это был болезненный укол, но я подавила гнев. Я уже несколько месяцев набиваюсь на разговор, чтобы все объяснить, но он не отвечает на мои звонки и не дает мне говорить с Кери. Сегодня может быть мой последний шанс.

— До тебя никак не доходит? — Я наклонилась почти вплотную, потому что говорила чуть громче шепота. Дженкс слетел с плеча. — То, что я сделала, было сделано для спасения твоей жизни. Объявить на тебя свои права — это был единственный способ тебя оттуда вытащить. А для этого мне пришлось согласиться на очень тесную связь с Алом.

— Тесную связь? — передразнил он тоже еле слышно. — Вы его ученица.

— И пошла на это ради спасения твоей дурацкой шкуры! — У меня затряслись колени, я выпрямила и напрягла ноги. — Я не жду от тебя благодарности, потому что ты просто неспособен благодарить тех, кто делает для тебя то, чего ты боишься. Но перестань перекладывать на меня свою вину и свой стыд!

Все. Навеки попрощавшись с последним шансом узнать чары Пандоры или добиться от Трента понимания, я отвернулась и решительным шагом подошла к окну. Ресторан повернулся за это время, и я сейчас глядела прямо на площадь. Ну черт побери, почему он даже слушать не хочет?

Послышалось знакомое гудение крыльев, я подняла голову, вытерла глаза за секунду до того, как Дженкс вернулся мне на плечо.

— Да, умеешь ты с ним разговаривать, — вздохнул пикси.

Я шмыгала носом, вытирая глаза:

— Ты посмотри, — бормотала я, — плакать меня заставил, мерзавец.

Струйка воздуха от крыльев холодила мне шею.

— Хочешь, я его посыплю?

— Не надо. Но мои надежды получить чары Пандоры развеялись, как вздох призрака в разгаре урагана.

Только на самом деле не это меня беспокоило, а Трент. Ну чего я переживаю, что он обо мне думает?

Тихо шаркнула по ковру подошва туфли, еще тише выругался от удивления Дженкс. Я обернулась и была потрясена, увидев Трента. В руке он держал стакан и протягивал его мне.

— Вот ваша вода, — сказал он, стискивая зубы.

Я оглядела его с головы до ног, гадая, что это ему стукнуло в голову. У него за спиной стоял Квен с обычным видом охранника — скрещенные на груди руки и суровая физиономия. Понятно было, что подойти его заставил Квен. Я вздохнула, взяла стакан, отвернулась к окну, стараясь отвлечься от всего на свете. Мне нужно сейчас тихое место, ни у кого не на дороге.

— Дженкс, ты не посмотришь: туалет свободен?

Пикси прожужжал крыльями что-то вроде предупреждения, но с плеча взлетел.

— Сейчас, Рейч.

Тут же он исчез, оставив за собой след восхищенных ахов и охов от пожилых дам.

— В данный момент мне совершенно нечего тебе сказать, — негромко обратилась я к Тренту.

Он подошел, встал со мной рядом, мы посмотрели вниз, на гуляющую толпу народу. Надо было мне попытаться в парковочном гараже, как я собиралась. А то сейчас получалось классическое для меня «за что боролись, на то и напоролись».

— Мне тоже совершенно нечего вам сказать, — ответил Трент, но с видимым напряжением. Я не против была играть в эту игру: все равно уже все проиграла, так чего переживать?

— Вам нужны чары Пандоры? — спросил он небрежно, и я вздрогнула. Блин, он меня слышал?

Притворяясь равнодушной, я подышала на окно — посмотреть, как оно затуманится.

— Да.

Трент прислонился плечом к стеклу, глядя на меня.

— Это редкая область магии.

Ну почему он так невыносимо самодоволен?

— Знаю. Моя мать сказала, что эльфийская.

Оркестр сделал перерыв, и Трент тоже помолчал.

— Скажите мне, что вы хотите вспомнить, и я, быть может, их поищу.

Я уже ходила с ним по этой дорожке и каждый раз обжигалась. Я не хочу ему быть ничем обязанной, но что страшного, если он будет знать? Я вздохнула, посмотрела ему в лицо, подумала, что вот так прислоняться к стеклу — это очень с виду опасно.

— Я хочу вспомнить, кто убил Кистена Фелпса.

У него разжались стиснутые зубы — легкое движение, но я его уловила.

— Я думал, вы хотите вспомнить что-то из лагеря «Загадай желание» или связанное с вашим отцом.

Я снова выглянула за окно. Там внизу был оркестр — наверное, Айви было куда веселее, чем мне.

— А если так? — спросила я шепотом.

— Я мог бы согласиться.

У нас за спиной продолжалось веселье, все более оживленное по мере того, как стали разносить шампанское для предстоящего тоста. Я смотрела на потолок — не летит ли Дженкс. Надо действовать. Когда пробьют часы, в дамской комнате никого не будет.

Я нервно вцепилась в собственную сумку.

— Чего ты хочешь, Трент? — спросила я, стараясь ускорить события. — Ты бы не стал предлагать, если бы тебе не было что-то нужно. В смысле, кроме моей смерти.

Он улыбнулся половиной рта и посерьезнел.

— Как вы поняли, что я чего-то хочу? Мне просто интересно, как у вас мозги работают.

Я наклонила голову. Впервые за весь вечер ситуацией владела я.

— Ты подходил ко мне дважды. Ты трижды приглаживал волосы. Когда нас снимали, у тебя в руке был стакан — такой снимок впервые будет в прессе. Ты нервничаешь и не в себе, мыслишь не совсем ясно.

С его лица исчезло всякое выражение. Он опустил голову, будто в раздражении, а когда снова поднял, глаза его были чуть прищурены. Он посмотрел на Квена — старый эльф пожал плечами.

— Кери? — спросила я. Почти издевательски.

Он нахмурил брови, отвернулся к окну.

— Ты хочешь знать, что она на самом деле о тебе думает.

Он по-прежнему молчал, и я почувствовала, как у меня на лицо наползает мерзкая улыбка. Скрывая ее, я глотнула воды и поставила стакан на узкие перила. Он стал постепенно уплывать, потому что ресторан поворачивался.

— Тебе не понравится то, что я скажу.