чувствовала себя надежно защищенной объятиями любимого.
Когда в конце концов показалось солнце, каникулы окончились и обе команды, отдохнувшие и отоспавшиеся, принялись за работу. Корабли следовало вычистить, покрасить и привести в порядок. Более сотни моряков с помощью кое-кого из местных жителей с готовностью принялись за дело. Капитаны и их помощники в мельчайших деталях обсуждали предстоящую кампанию. Джейсон при поддержке Форликара и Рамада взял общее руководство в свои руки. «Шпага Корнуолла» должна быть переоснащена так, чтобы сделать корабль неузнаваемым. Шестнадцать орудий будут с него сняты, и таким образом он станет намного легче. Шесть орудий перекочуют на «Баньши», остальные десять – в гавань, для защиты от возможного вторжения англичан или испанцев. Иными словами, бывшее работорговое судно «Баньши» станет мощнее, в то время как корабль Мари – слабее, но зато легче и маневреннее.
Эти три дня оказались трудными для Мари, однако в конце концов ей пришлось признать: все, что ни делается, делается к лучшему. Прежние мечты, словно вернувшись из детства, снова одолели ее. Плантация, свой собственный дом… Солнечный свет заливает комнату, а рядом любящий муж и здоровые счастливые дети. Им больше не нужно бродяжничать, пиратствовать – в этом просто нет никакой необходимости.
Однако Джейсону по-прежнему не давала покоя жажда мести всему миру, и англичанам в особенности. Мари его любит, но означает ли это, что она должна повсюду следовать за ним?
И все же, оглядываясь назад, Мари сознавала, что прежней Рейвен, той, что захватила корабль, а потом на Орчилле вслушивалась в звуки ветра, больше не существует. Сейчас для нее имел значение только Джейсон.
Когда капитаны с помощниками и командами переместились на корабли, работа пошла намного быстрее, и в течение двух недель, пролетевших как один день, оба судна были приведены в полную готовность. На следующее утро после окончания работ Мари отправили на берег.
С тяжелым сердцем шла она домой по знакомым с детства улицам. Домой? Да полно, дом ли это на самом деле или просто четыре стены и крыша, временное пристанище?
К ней снова вернулись прежние страхи и сомнения. Оглядываясь назад, на ту первую неделю, что они с Джейсоном провели вместе, она многое увидела по-иному. Да, он был с ней неотлучно, но только из-за плохой погоды, а когда они занимались любовью, она временами замечала его рассеянность, отстраненность. Другой женщины у него нет, это Мари знала наверняка – Армид уехала с Паоло, капитаном «Краба», двумя неделями раньше, и с тех пор ее никто не видел.
Тропинка сделала крутой поворот, впереди показался дом. И снова его вид внес умиротворение, покой в ее душу. Что бы ни случилось, он всегда здесь. Она представила, как они с Джейсоном рука об руку идут по этой тропинке, а дом ждет их, тихий и пустой…
Внезапно в окне промелькнуло чье-то лицо, и Мари поспешила войти внутрь, а затем прошла в залитую солнцем главную комнату.
– Хоуп, это ты?
Никакого ответа. Прислушиваясь, она на цыпочках пробралась через холл на кухню и огляделась. Огонь в печке погас, но на столе еще оставались крошки – следы чьего-то недавнего присутствия. Мари приблизилась к двери комнаты, которую занимали Хоуп с Форликаром, приложила к ней ухо…
Из-за двери раздавался странный шорох.
Шпага словно сама собой оказалась в ее руке. Мари ногой распахнула дверь, и тут же что-то желто-зеленое метнулось к ней с потолка. Она едва сдержала крик ужаса. Да это же попугай! Птица уселась на своем обычном месте – на спинке стула.
– Петруччио! Ты меня до смерти напугал!
Попугай произнес что-то нечленораздельное и начал чистить перышки. Что ж, это все же лучше, чем его обычные непристойности. Мари быстро прошла в свою спальню… Вот он, грабитель! Метис торопливо вылезал в окно…
В три прыжка она оказалась позади него и приставила острие шпаги к его ребрам.
– А ну-ка назад!
Вор обернулся. В глазах его застыл испуг.
– Томас?
Мари мысленно отругала себя, вспомнив, какое впечатление произвело на несчастного ее первое появление, и убрала шпагу.
– Не убегай, Томас, это я, Мари. Я не призрак. Посмотри на меня, можешь дотронуться, если не веришь…
Она улыбнулась слуге, и тот, казалось, немного успокоился, но все еще не мог произнести ни слова. Только тут она поняла, в чем дело: огромный страшный шрам переполовинил его горло, и от этого он даже был вынужден держать голову слегка наклоненной вперед. Мари побледнела, вспомнив рассказы о зверствах испанцев, о медленной мучительной смерти, которой они подвергали свои жертвы. Вероятно, Томасу прижгли горло раскаленным железом; было просто чудом, что он пережил эту пытку.
Но как это произошло? Вероятно, он тогда вернулся, чтобы ее спасти. Сколько раз он помогал ей, выручал в трудных ситуациях!
Она протянула ему руку:
– Томас… Сможешь ли ты простить меня? Тебе не следовало возвращаться в тот день…
Весь дрожа, он дотронулся до ее руки. Мари едва сдерживала слезы.
– Это ведь и твой дом тоже, Томас. Пожалуйста, не убегай, останься со мной. Это ведь ты похоронил моего отца?
Он закивал и указал в сторону холма.
– Да, я нашла могилу. Спасибо. – Мари вытерла слезы. – Но ты, наверное, умираешь от голода. Один Бог знает, где ты прятался все это время. Пойдем, Хоуп вчера приготовила говядину – наверное, там что-нибудь еще осталось. – Она взяла его за руку. – Не бойся, Томас. Ты у себя дома.
Во второй половине дня разразилась гроза. Команды вернулись на берег. Хоуп, Форликар и большинство других матросов пошли по тавернам.
Джейсон вошел в дом, промокший до нитки, в отвратительном настроении. Он нетерпеливо выслушал рассказ Мари о возвращении Томаса: его нисколько не интересовало, останется метис в доме или нет, – Армид держала этого слугу только за то, что он умел готовить.
Чувствуя, что разговор не налаживается, Мари ушла к себе в спальню читать дневник отца. Через какое-то время Джейсон вошел к ней и начал читать через ее плечо.
Мари резко захлопнула тетрадь:
– Нет!
– Почему?
– Потому что это мое.
Она стояла перед ним обнаженная, и ее кожа отсвечивала в мерцании свечи. Джейсон повел ее к кровати. Некоторое время она сопротивлялась, но он вошел в нее резкими мощными толчками, постепенно доводя ее до безумия.
– А ты… Ты моя!
Он никак не мог расслабиться, излиться и снова начал двигаться, на этот раз медленно, из стороны в сторону. Мари хотелось, чтобы он остановился: она боялась предстоящего блаженства, понимая, что за уступку придется заплатить дорогой ценой. «Ты моя», – сказал он. Что это, любовь или тщеславие?
Наконец, утомленный, Джейсон заснул. За окном по-прежнему барабанил дождь. Мари осторожно выбралась из кровати, подошла к окну, протянула руку. В ладони образовалась лужица. Она протянула обе руки к дождю, потом сложила их ковшиком и выпила. Сладкая вода…
После этого она вернулась на кровать и забылась тяжелым беспокойным сном.
Глава 18
Наконец наступил последний вечер перед отплытием. Берег был полон народа, кругом горели огни факелов. Наутро гавань опустеет, и жители острова снова займутся своими привычными повседневными делами.
Как все же необъяснимы капризы судьбы! Мари никогда не предполагала, что ей суждено быть пиратом, – уроки Бена представлялись ей лишь развлечением, помогали как-то занять свободное время. Захват «Шпаги Корнуолла», по существу, явился актом отчаяния, а нападение на «Нино Мунес» они совершили ради того, чтобы выжить. И вот теперь, похоже, у нее просто не осталось выбора: она поставила себя вне закона, и, кроме Мистере, ей деваться некуда.
Она взглянула на корабли. Даже сами их названия внушают страх, а когда на каждом из них появится команда пиратов… Вон они идут… Том Ганн возвышается над всеми остальными; Нэд Слай щеголяет красной повязкой на голове. Столуорт Пул заявил, что не расстанется с должностью штурвального, и все шесть недель прилежно изучал навигацию с Рамадом. Испанец Джесс и юный Шелби, Поучер и Бен Тримэйн, с удовольствием играющий роль мудрого патриарха, – на этих семерых она может положиться в любое время. В остальном же ее команда очень изменилась – несколько бывших мятежников решили остаться на Мистере, и Мари набрала двадцать новых матросов из местных жителей. Всего у нее теперь было пятьдесят три человека – как они будут вести себя в бою, неизвестно.
– Джейсон!
Он моргнул, потер лоб, прошелся рукой по ее спине вниз, к ягодицам, и почувствовал, как напряглись мышцы под его пальцами. Потом неожиданно нагнулся, захватил горсть сырой земли и швырнул на тлеющие угли.
– Теперь уже скоро.
Через несколько часов корабли развернут паруса: ветер придаст им силы, они начнут свое движение.
– Почему бы нам не остаться здесь?
Он замер.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мы могли бы продать корабли Форликару, Рамаду, Тому или Нэду – я им доверяю и не сомневаюсь, что они заплатят по возвращении. Почему бы нам не заняться тем же, чем занимался мой отец, – земледелием, торговлей… – Она помолчала, собираясь с духом. – Мы могли бы даже завести семью. Что нам мешает это сделать, Джейсон?
Долгое время в ночи слышалось лишь шуршание сухих листьев, затем раздался голос Брэнда.
– Золото, – ответил он. – Я обещал людям золото и должен сдержать слово.
– Они и сами смогли бы справиться, а для тебя есть столько дел здесь.
Джейсон разворошил костер и присел на корточки.
– Я и себе самому тоже
