Отсюда следует вывод – дело об импичменте президента настолько занимает Министерство юстиции, что Крендлер безбоязненно сможет пустить Старлинг под откос.

Мейсон хотел, чтобы доктор Лектер увидел отклики в прессе на это событие. Но Крендлер должен был обстряпать дело так, чтобы публикации выглядели как неприятный инцидент в результате нежелательной утечки информации. По счастью, и здесь открывалась хорошая возможность – приближался юбилей ФБР.

Совесть Крендлера была существом ручным и легко прощала все грехи своему хозяину.

Сейчас совесть его твердила: если Старлинг лишится работы, то даже в самом худшем случае девке придется лишь обходиться без спутниковой телевизионной антенны для приема спортивных каналов в ее вонючей берлоге. В любом случае он дает возможность сорвавшейся со своего места корабельной пушке откатиться в сторону, чтобы та больше никому не могла угрожать. Откатившаяся в сторону «сорвавшаяся с места пушка» перестанет «раскачивать корабль». Он был страшно доволен. Пара военно-морских метафор являла собой логическое уравнение. А аксиома, заключающаяся в том, что срывает пушку с места именно качка, его совершенно не беспокоила.

Крендлер дал волю своему воображению, насколько это позволяла его фантазия. Он с удовольствием представил себе Старлинг спотыкающейся старой каргой с отвислыми сиськами, с опухшими, покрытыми синими венозными узлами и едва двигающимися ногами. Старуха ползает вверх-вниз по лестнице, таская корзину с грязным бельем и воротя морду от пятен на простынях. Она зарабатывает себе на кусок хлеба, прислуживая в ночлежке, принадлежащей двум заросшим шерстью старым подонкам.

Он придумал, что скажет ей с триумфом после того, как все свершится. «Кукурузная, деревенская жопа», – скажет он ей.

Вооруженный благодаря профессору Демлингу пониманием внутренней сущности Старлинг, он останется рядом с ней после ее падения и скажет, почти не открывая рта: «Даже для белых отбросов с юга ты уже слишком стара для того, чтобы трахаться со своим папочкой». Он еще раз повторил в уме фразу и решил, что ее стоит записать.

Крендлер имел достаточно средств, времени и яда для того, чтобы приступить к уничтожению Старлинг. В этом ему помогли случай и поступившее из Италии сообщение.

Кладбище «Бэттл-Крик», расположенное в Техасе неподалеку от городка Хабборд, являет собой лишь небольшой шрам на желтой шкуре льва, какой представляется центральный Техас в декабре. Сейчас там свищет ветер. Но он там свищет постоянно. Переждать вам его не удастся.

В новой части кладбища могильные плиты лежат горизонтально вровень с землей. Это сделано для того, чтобы легче было подстригать траву. Над одной из могил танцует серебряный, в форме сердца, шарик – сегодня день рождения лежащей под камнем девочки. На старой территории траву вдоль аллей стригут постоянно, а между памятниками газонокосилку используют лишь в тех случаях, когда это возможно. Обрывки лент и остатки сухих цветов втоптаны в почву. В самом конце кладбища расположилась компостная куча, в которую сваливают увядшие цветы. Где-то посередине кладбища между танцующим шариком и компостной кучей работает на холостом ходу двигатель небольшого экскаватора. В его кабине сидит молодой негр. Его напарник, стоя рядом на земле, сложил ладони ковшиком и пытается на ветру закурить сигарету…

– Мистер Клостер, я пригласил вас присутствовать, дабы вы могли собственными глазами увидеть то, с чем мы имеем дело. Надеюсь, что вам удастся убедить родных и близких усопшего не смотреть на останки, – произнес мистер Гринли, директор «Похоронного дома» города Хаббарда. – Что же касается приобретенного вами гроба, то я хочу еще раз поздравить вас с проявлением высокого вкуса – таким подарком можно гордиться, и пусть родные ограничатся его лицезрением. Я счастлив предоставить вам профессиональную скидку. Мой папа, который, увы, скончался, покоится точно в таком же.

Он кивнул машинисту, и ковш экскаватора выгрыз кусок земли из заросшей травой, немного осевшей могилы.

– Вы решительно отказываетесь от камня, мистер Клостер?

– Да, – ответил доктор Лектер. – У детей уже есть один общий камень для отца и матери.

Они стояли молча, а ветер трепал обшлага их брюк. Экскаватор закончил работу на глубине двух футов.

– С этого места, пожалуй, лучше действовать лопатами, – заметил мистер Гринли.

Рабочие спрыгнули в могилу и принялись выбрасывать из нее землю привычными, размеренными, широкими движениями.

– Осторожнее, – сказал мистер Гринли, – там от гроба мало что осталось. Ничего похожего на то, что он получает теперь.

Дешевый гроб из прессованного картона действительно рассыпался, прикрыв обломками своего обитателя. Гринли велел могильщикам расчистить вокруг гроба землю и подвести под его дно, которое еще сохранилось, парусину. В этом гамаке гроб извлекли из могилы и осторожно перенесли в кузов грузовика. В гараже «Похоронного дома» ящик водрузили на верстак и извлекли из него то, что осталось от крышки. Под обломками обнаружился внушительных размеров скелет.

Доктор Лектер окинул его оценивающим взглядом. Пуля повредила ребро над печенью, и в левой верхней части лба имелось входное отверстие от второй пули. Череп, заплесневелый и покрытый клочьями кожи, обнажился лишь частично. Он обладал великолепными, высокими скулами, которые доктору Лектеру уже доводилось видеть раньше.

– Земля мало что сохраняет, – сказал мистер Гринли. Кости были чуть прикрыты остатками сгнивших брюк и обрывками ковбойской рубашки. Перламутровые кнопки застежки рубахи провалились сквозь ребра. На груди скелета покоилась касторовая ковбойская шляпа, замятая в стиле Форт-Уэрт. На ее полях была царапина, а в тулье – дырка.

– Вы знали покойного? – поинтересовался доктор Лектер.

– Мы купили похоронную контору и приняли на себя заботу о кладбище только в 1989 году, – ответил мистер Гринли. – В соответствии с программой расширения нашей группы. Теперь я живу здесь, но главный офис фирмы расположен в Сент-Луисе. Не хотите ли вы сохранить то, что осталось от одежды? Или я мог бы предложить вам новый костюм, хотя, конечно…