Бюстгальтер она не носила. Он пощупал пальцами полные груди, прикинул их вес, оценил упругость.
— Хорошо, — снова пробормотал он.
На левой груди оказался розовый след от страстного поцелуя. Он придавил пальцем засос и удовлетворенно кивнул, когда тот под легким нажимом исчез. Затем перевернул девушку и осмотрел ее голову, раздвигая густые волосы. Жесткий гипс не поранил кожу.
Двумя пальцами он нащупал на шее пульс и ощутил его биение.
— Хорошо-о-о, — сказал он.
Дорога до его двухэтажного дома предстояла довольно долгая, поэтому он решил не развязывать ей руки.
С подоконника комнаты Кэтрин кот наблюдал, как фургон отъезжает все дальше, как постепенно сливаются в одну точку задние габаритные огни.
Где-то в комнате позвонил телефон.
В темноте сверкнул огонек — сработал автоответчик. Звонила мать Кэтрин, сенатор штата Теннеси.
Глава четырнадцатая
В восьмидесятые годы, прозванные золотым веком терроризма, происходили похищения детей членов американского Конгресса с целью получения выкупа.
В 2.45 утра специальный агент подразделения ФБР в Мемфисе доложил в Вашингтон об исчезновении единственной дочери сенатора Рут Мартин.
В 3.00 утра два фургона без опознавательных знаков выехали из гаража вашингтонского отдела. Один направился к зданию Сената, где техники установили специальные записывающие и кодирующие устройства в кабинете сенатора Мартин, к таким же устройствам были подключены ближайшие телефоны- автоматы.
Второй автомобиль, оснащенный всей необходимой для наблюдения аппаратурой, остановился на Вирджиния-авеню, неподалеку от дома сенатора.
Двое из находившихся в фургоне подключили записывающее устройство к домашнему телефону миссис Мартин.
У всех теплилась надежда, что ловкое похищение Кэтрин Бэйкер Мартин было произведено с единственной целью — получения выкупа. Такая возможность давала надежду на то, что девушка останется в живых. Никто не решался даже намекнуть на худшее. Затем перед самым рассветом патрульный в Мемфисе, разбираясь с бродягами на Уинчестер-авеню, остановил пожилого мужчину, собиравшего алюминиевые банки и другой хлам на дороге. На его тележке была обнаружена женская кофта с застежками спереди, но, подобно одеяниям покойников, разрезанная сзади. Отметка прачечной на кофте говорила о том, что она принадлежала Кэтрин Бэйкер Мартин.
В 6.30 утра Джек Крофорд мчался из Арлингтона в южном направлении, когда телефон подал резкий сигнал.
— «Девять-тридцать-четыре-сорок» слушает.
— «Сорокового» вызывает «Альфа-четыре». Крофорд нашел широкую обочину, притормозил и остановился, чтобы все внимание уделить разговору.
«Альфа-4» — это был пароль директора ФБР.
— Джек, вы уже знаете о Кэтрин Мартин?
— Ночной дежурный сообщил мне.
— Тогда вам известно и о кофте. Говорите.
— Местная полиция сразу подняла тревогу по поводу похищения, — начал Крофорд. — Я бы не очень хотел этого и поэтому сразу взял под контроль телефоны. Хоть кофта и разрезана сзади, мы не можем утверждать с уверенностью, что это Билл. Возможно, нас пугают и вскоре потребуют выкуп. Кто занимается розыском в Теннеси, мы или они?
— Они. Государственная полиция. Работают неплохо. Из Белого дома звонил Фил Адлер. Он сообщил о «большой заинтересованности» Президента. Мы можем отличиться, Джек.
— Я тоже подумал об этом. А где сама сенатор?
— Находится на пути в Мемфис. Она достала меня дома минуту назад. Можете себе представить.
— Да. — Крофорд помнил сенатора Мартин по бюджетным слушаниям.
— Она навалится на нас всем своим весом.
— Ее можно понять.
— Конечно, — ответил директор. — Я объяснил ей, что мы стараемся, как обычно, изо всех сил.
— Хорошо. Наша сенатор — человек суровый, Томми. Если она останется недовольна, полетят головы…
— Знаю. Держите меня в курсе. Джек, сколько у нас в запасе дней при благоприятном стечении обстоятельств? Шесть или семь?
— Не знаю. Если он запаникует, узнав, с кем связался, то может сразу же ее прикончить и выбросить в воду.
— Где вы сейчас?
— В двух милях от Куантико.
Крофорд положил трубку и выехал на шоссе.
Глава пятнадцатая
По телевидению шла прямая передача, в которой участвовали Питер Дженнингс и сенатор Рут Мартин.
Высокая женщина с волевым, но простоватым лицом стояла в комнате своего единственного ребенка.
— Я обращаюсь к вам, человеку, который спрятал мою дочь, — подходя ближе к телекамере, заговорила она таким голосом, каким не говорила еще никогда. — У вас найдутся силы отпустить ее, не причинив ей вреда. Ее зовут Кэтрин. Это очень нежный и послушный ребенок. Пожалуйста, отпустите ее, пожалуйста, не делайте ей ничего плохого. Все в ваших руках. Вся сила и власть на вашей стороне. Я знаю, вы способны любить и страдать. Только вы способны защитить ее от зла. Сейчас у вас есть великолепная возможность доказать всему миру свою доброту, показать, что вы способны обращаться с людьми лучше, чем этот жестокий мир обращается с вами. Ее имя Кэтрин.
Глаза сенатора Мартин исчезли с экрана, и на нем появились кадры любительского фильма, где ребенок, учащийся ходить, сжимает ручонками гриву огромного колли.
Голос сенатора Мартин продолжал за кадром:
— Это Кэтрин совсем маленькая. Отпустите ее. Отпустите ее, где бы она сейчас ни находилась, и вы можете рассчитывать на мою помощь и дружбу.
Дальше на экране замелькали фотографии. Кэтрин у румпеля на яхте в восемь лет. Судно стоит на берегу, и ее отец собственными руками красит борта.
Дальше шли две более поздние фотографии молодой девушки очень крупным планом.
И снова на экране появилось лицо сенатора:
— Я обещаю перед лицом всей страны, что буду помогать вам во всем. Я достаточно сильна, чтобы сдержать свое слово. Я — сенатор Соединенных Штатов Америки. Я имею самое прямое отношение к Стратегическим оборонным инициативам и системам космического оружия, известным под названием
