Элспет застыла на месте. Еще неясная, но непреодолимая сила перехватывала дыхание, заставляла сильнее биться сердце. Мерцающий золотистый огонек придал глазам неестественную, немыслимую чистоту и яркость.
Словно подчиняясь велению чьей-то невидимой руки, Элспет медленно повернула голову; взгляд ее скользнул по берегу, по фигурам мгновенно притихших братьев… и выше, выше, к вершине ближнего холма, увенчанной белоснежно-стройными березками. Словно зачарованные, трое ребят оглянулись, вскинули головы к вершине.
Зловеще-черные, безмолвные и стремительные, над холмом взмыли два ворона. Элспет резко выдохнула: вороны испокон веков считались символами несчастья. Смерти.
Меж деревьев что-то мелькнуло.
Черный всадник на черной лошади, казалось, не ехал, а плыл по самому краю обрыва. Контуры запахнутой в черный плащ фигуры резко выделялись на фоне белых стволов; иссиня-черные волосы сверкали в лучах солнца.
Всадник натянул поводья, остановил коня и устремил взгляд вниз, туда, где посреди бурного потока воды стояла Элспет. Расстояние не помешало девушке ощутить на себе взгляд незнакомца – пронзительный, немигающий. Элспет вобрала в себя синеву чистых глаз – такая синь сродни лишь цвету шотландского неба! – и суровую красоту лица. Смуглый ангел… Он вдруг вскинул руку, словно приветствовал Элспет. Словно и возник здесь, в самом сердце высокогорной Шотландии лишь для того, чтобы оказать ей этот знак внимания. Элспет опустила веки. И вновь распахнула глаза.
Всадник исчез. Легонько покачивались ветви берез, изумрудная трава безмятежно шелестела на том месте, где только что высилась фигура черного всадника на черном коне. Золотые блики, вспыхивающие перед глазами Элспет, и трепет, охвативший тело, открыли ей истину.
Всадника на холме и не было.
Всадник ей явился.
Прислушиваясь к бешеному биению сердца, Элспет стиснула кулаки и расправила плечи. Ноги не держали ее, голова кружилась, золотой туман рассеивался медленно, словно бы нехотя. Братья недоуменно поглядывали то на нее, то на вершину холма, лица их были серьезны и торжественны.
С тех самых пор как открылся дар Элспет, семья приняла ее редкую способность. Клан гордился своей ясновидящей. Братья никогда не спрашивали ее о видениях, почтительно дожидаясь, когда Элспет расскажет сама. Она знала, что и сейчас вопросов не последует.
Элспет побрела по мелководью, время от времени прижимая ладони к глазам. Случалось, ее посещали ничего не значащие видения, точно крошечные звездочки подмигивали издалека намеком на тайны, которых никому никогда не раскрыть. Возможно, и этот незнакомец – всего лишь прорвавшаяся сквозь столетия тень человека будущего?
А может, черный всадник – один из добрых сказочных существ, что населяют родные горы Шотландии? По преданию, существа эти способны принимать облик красивейших из людей, а являются они лишь Тем, Кто Видит…
Вороны… Она забыла о воронах! Перед тем как появился всадник, над холмом парили эти зловещие птицы. Да и сам всадник, весь в черном, на вороном коне, казался предвестником смерти. Ее смерти?
Нет… Элспет невольно качнула головой. Видение не грозило гибелью ей. Так что же оно означало? Снова вздрогнув, девушка обхватила себя руками, растерла покрытые гусиной кожей плечи.
Как странно заныло в груди, когда ей явился черный всадник… Как неожиданно зашлось сердце от тоскливого и острого желания умчаться вместе с ним… куда? Смуглый ангел не вызвал ни страха, ни опасений, лишь почти непреодолимую тягу пройти с ним его неведомый путь.
Во всем виновата вода… думала Элспет, ступая по каменистому дну. Вглядываться в сверкающую поверхность ручья или озера – все равно что смотреть в чашу с дождевой водой, которую используют для предсказаний. Видения… видения появляются и исчезают сами собой. Элспет быстро-быстро заморгала, прогоняя золотистое марево, затем подняла глаза на братьев. Те негромко переговаривались, украдкой бросая на нее тревожные взгляды. Элспет отняла ладони от плеч, закинула полураспущенную косу за спину и двинулась к берегу.
Колени у нее подкашивались, пальцы чуть заметно дрожали, но она упрямо шагала вперед. Глядя на невозмутимое лицо девушки, можно было подумать, что ее волнует лишь добыча парочки-другой форелей на обед.
* * *
Там, где крутой склон холма неожиданно плавно сливался с каменистой вершиной, двое всадников натянули поводья и окинули взглядом открывшуюся сверху панораму. Прохладный и сырой ветер трепал края шотландской накидки одного из мужчин и все порывался сбросить черный плащ с плеч другого.
Внизу простиралось длинное, причудливой формы озеро, поверхность которого мерцала полированной темной сталью, и в этом зеркале отражались поросшие лесом холмы и небо чистейшей лазури. Торжественно кивнув, горец оглянулся на спутника.
– Признайся, Дункан Макрей… Наверное, уже много лет ты не видел такой красоты. – Он усмехнулся, сделав широкий жест затянутой в кожу рукой. Под темным шерстяным беретом с приколотой веточкой тиса золотом поблескивали на солнце пшеничные пряди волос. Могучий горец сделал глубокий вдох, точно не воздух вбирал он в легкие, а славу и гордость родной Шотландии.
Дункан Макрей устремил взгляд на запад, туда, где узкий край озера сливался с холмами. Неровная линия берега утопала в сине-зеленом вересковом тумане. Безмолвный и немного печальный, Макрей долго любовался величественным ландшафтом. Длинные, сильные пальцы в кожаных перчатках невольно стиснули поводья. Черный жеребец под его седлом звонко ударил копытом.
– Верно, Эласдар, – раздался наконец негромкий голос Дункана. – Шестнадцать лет. – Ветер снова хлестнул его по лицу, взметнул крылья черного плаща с широких плеч, открыв городского покроя камзол и клетчатые брюки, заправленные в высокие, глянцевой черной кожи сапоги.
– Взыграла шотландская кровь, а, Дункан Макрей из Далси? – поддел его Эласдар. – Ты ведь теперь лэрд замка Далси!
