Дункан дернул плечом:

– Не нужно. Совет тебя не примет. – До Элспет донесся хриплый вздох. – Уходи, Элспет. Уходи и больше не возвращайся.

– Прости меня, – повторила она. – Мне нечего прощать.

– Обними меня, – шепнула она.

– Не могу. Руки скованы.

Глотая слезы, она уткнулась лицом ему в спину, обхватила свободной рукой за талию и замерла. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем звякнули железные цепи.

Дункан медленно повернулся, опустил руки ей на талию, стиснул сквозь толстый плащ и слишком просторный камзол. Отведя в сторону дрожащую руку с факелом, Элспет прильнула к нему всем телом.

– Прости меня, – всхлипнула она. – Прости. Это видение…

– Не смей! – оборвал ее Дункан. – Ты тут ни при чем. Мы столкнулись с твоим братом, Робертом…

– О чем ты?

– Забудь. И уходи. Не стоит общаться с человеком, обвиненным в государственной измене. – Отросшая за несколько недель борода коснулась ее золотистой макушки.

– Я подам прошение в Тайный совет. Эласдар поможет. Только скажи, как это лучше сделать. Пожалуйста, Дункан!

Он вздохнул:

– Слушай меня. Если члены Тайного совета узнают о том, что Фрейзеры в Эдинбурге, всем вам грозит суд за нарушение мирного договора.

– А что Морей и Мейтленд? Где мне их найти?

– Оба далеко. Но тот стражник, который тебя впустил, мой двоюродный брат Хоб Керр, передал им мои письма. Больше сейчас ничего нельзя сделать. – Он легко подтолкнул ее к двери. – Иди же!

– Не прогоняй меня!

– Элспет… – Глубокий, чуть хрипловатый голос Дункана проникал ей в душу. – Ты как ангел, спустившийся с небес в преисподнюю. – Он снова оттолкнул ее от себя нежным, но неумолимым жестом. – Уходи.

– Еще одну минутку… – Элспет потянула за завязки плаща, сунула руку внутрь и вытащила расплющенную мясную лепешку, завернутый в кусок бумаги сыр и небольшую кожаную фляжку. Придерживая факел, она выложила все это на пол. – Эласдар сказал, что тебе не помешает еда… и вот это. – Она снова сунула руку под плащ и протянула мужу тяжелый холщовый мешочек с монетами. – Это было у тебя в шкафу, – объяснила Элспет.

Дункан кивнул, криво усмехаясь:

– Спасибо. Теперь я устрою тут себе роскошную жизнь.

– И это пригодится… – Элспет потрясла сначала одной ногой, потом другой – и ботинки остались на полу. – Тоже твои. Возьми и плащ… тут так холодно. – Расставшись с плащом, Элспет снова подняла глаза на мужа. – Мы остановились у тебя.

– Я понял. Там все твое, Элспет.

– Завтра я принесу чистую одежду и еду.

Его взгляд горел пронзительным синим огнем.

– Нет. Больше сюда не приходи. Это опасно.

Элспет тяжело вздохнула:

– Дункан… Помнишь, в тот день, на ручье… когда мне явилось видение, будь оно проклято… я сказала, что твоя смерть станет моей смертью. Теперь я понимаю смысл этих слов. Без тебя мне не жить. Ты – душа моя, Дункан. – Тихие слова долго таяли под сводами подземелья.

– Ты выдержишь, – отозвался Дункан. – Я же знаю, ты сильная. Помнишь того мальчугана из видения, которое явилось нам обоим? То был наш сын. А ты не?..

Эта мысль до сих пор не приходила Элспет в голову… Теперь же стала понятна и странная усталость, и приступы тошноты, и внезапно обуревающий зверский голод.

– Да, наверное, – шепнула в ответ Элспет и протянула руку. Дункан протянул свою, закованную в кандалы, с силой сжал.

– Вот видишь, – обласкал ее голос мужа. – Тем более. Уезжай. Тебе нужно беречь себя и нашего сына.

– Из Эдинбурга я никуда не уеду. Клянусь, Дункан, мы вытащим тебя отсюда. Вытащим, чего бы нам это ни стоило.

Он покачал головой:

– Ваше прошение в Тайный совет все только усложнит. Но выход есть, Элспет. Должен быть. Наберись терпения… Не теряй надежды, моя любовь.

– Я буду молиться за тебя. За нас.

– Я тоже, родная, – отозвался Дункан. – Я тоже. А теперь уходи. – Он выпустил ее пальцы, с железным лязгом уронил руку.

– Но я не могу! Не могу вот так уйти и бросить тебя здесь!