— А чего беспокоиться? — ответила она и пожала плечами.
Френч повернулся к Томпсону.
— Я уже объяснял миссис Прауз, что мы попросили ее приехать сюда, поскольку она первая из всех заразившихся больных начала дышать самостоятельно. — Он встал, подошел к карте Ньюфаундленда на дальней стене кабинета и обратился к Райне: — Вы рыбачите?
— Раньше рыбачила.
— Ну да, раньше.
Френч положил карандаш на сгиб раскрытой книги и поднял голову. В дверях стоял матрос первой статьи Несбитт. Томпсон подвинулся вместе с креслом, чтобы командор мог пройти к выходу.
— Отражатели на южной стороне включатся в двадцать три ноль-ноль, сэр. Таким образом, все подготовительные работы будут завершены.
— Благодарю вас, Несбитт.
Матрос отдал честь, повернулся на каблуках и вышел из кабинета, печатая шаг. Он направился к двум оставшимся в штабе матросам, Крокеру и О'Тулу. Все наверняка считали, что предотвратить цунами не удастся и волна ударит прямо по Уимерли. Френчу запретили отдавать приказ о начале эвакуации, и он просто отослал большинство морских пехотинцев из города, оставив в штабе только необходимый минимум. Матросы прекрасно представляли себе, что сейчас происходит в бухте и что может ожидать их в ближайшем будущем. Несмотря на то что тела перестали всплывать на поверхность, ситуация постоянно ухудшалась. Она не стабилизировалась, как полагали многие, просто менялись внешние признаки неотвратимо надвигающегося бедствия.
Крокер и О'Тул первыми начали вылавливать из бухты утопленников. Они знали, что скрывается под поверхностью воды. Их катер несколько раз переворачивало, но матросы продолжали работать, пока еще можно было без угрозы для жизни выходить в море. Оставшиеся тела были проглочены чудовищами, выныривавшими из волн. Слово «чудовища» направило мысли командора в новое русло. Насколько нелепа окружающая их новая реальность! Для того чтобы мир вернулся к нормальной жизни, от этой реальности нужно избавиться любой ценой. Френч вцепился в дверную раму. Потом вновь сел за стол и попытался сосредоточиться.
— Вы представляете себе, почему вам стало лучше?
— Нет.
— Никаких предположений?
— Нет.
— Может быть, случилось что-нибудь необычное?
— Это как?
— Может, вас кто-нибудь удивил или напугал?
Райна покачала головой.
— Вы не почувствовали ничего странного? Запах или, скажем, звук какой-нибудь.
— Меня об этом уже в больнице спрашивали.
— Разумеется. — Френч задумчиво посмотрел на толстый том «Рыбы Атлантики», потом на Томпсона. — Насколько я понимаю, улучшение могло быть вызвано чем угодно?
Командор помолчал. Никто не желал участвовать в его рассуждениях. Райна заерзала. Глаза у нее были совсем усталые. Наверное, опять хотела курить.
— Что-нибудь физически с вами произошло в тот момент? Поднялась или упала температура, может, вы о чем-то подумали?
— Не знаю я.
— В какой момент вы почувствовали, что вам лучше?
— В больнице.
— Так, а точный момент вспомнить сможете? Что вы видели тогда?
— Ну, это было после того, как я поговорила с Томми.
— Томми?
— Томми Квилти.
Френч нажал кнопку рации на поясе и переключился на канал голосового управления компьютером. Он посмотрел на экран и произнес:
— Томми Квилти.
Перед ним на дисплее замелькали даты рождения. Командор сузил круг поиска до Уимерли, появилась цветная фотография с водительских прав.
— Кто такой Томми Квилти? — спросил Френч, отрываясь от компьютера и снова переключаясь на канал переговоров. Тихо.
— Друг. Хороший друг.
— И что он сделал, этот хороший друг Томми Квилти?
Когда солдаты забрали Райну, Томми снова сунул в рот трубку и старательно сделал вид, что для мира он уже потерян. Надо скорее убираться из больницы, пока о нем не пронюхали солдаты и есть еще время в запасе. Томми мог заглянуть в будущее, но только в чужое. О себе он узнавал исключительно в связи с судьбами других людей, как будто видел свою жизнь боковым зрением. Томми знал, что случится дальше, и потому тревожился больше, чем остальные. Он ясно представлял себе грядущие события, но не знал, как они отразятся на нем самом.
Только бы с Райной ничего не случилось! Из окна его палаты виден был еловый лес на холме. Вспышки озарения посещали Томми, когда он глядел на деревья, воду или небо. В основном это были конкретные образы, человек или событие. Всей картины Томми охватить не мог. Вот кто-то делает бутерброд или спускается по дороге или произносит несколько слов. Райну забрали солдаты, но они просто хотели понять, отчего ей стало лучше. Томми смотрел вслед синему облачку. Райну увезли. У нее снова появилась аура. Томми очень этому обрадовался, у него прибавилось сил выполнить задуманное.
Конечно, отсюда нужно уходить, но точно так же нужно остаться в больнице и поговорить с друзьями и знакомыми. В его палате лежали еще пятеро, каждый из них все глубже и глубже погружался в туман неверия. Над ними лишь изредка появлялись проблески света. Фред Винтер, Пэдди Веллс, Зэк Кин, Джордж Кобетт и Джордж Ньюэлл. Все из Уимерли, и все нуждаются в его помощи. Если не помочь им сейчас, они исчезнут и больше никогда не станут самими собой, их жизнь сотрется, как запись с магнитной ленты. Хуже всех сейчас Фреду Винтеру. Он уже не понимает, где находится. Цветные пятна вокруг его головы совсем поблекли.
Томми еще мог спасти Фреда. Только надо торопиться, иначе придут солдаты и Томми не сумеет отвести беду. Он уже видел ее, хотя сказать в точности, как все будет, не мог.
Томми слез с кровати и подошел к Фреду. Сел на стул и вгляделся в лицо больного. Глаза закрыты, насос качает воздух в легкие.
Томми похлопал Фреда по плечу. Бесполезно. Тогда он наклонился и прошептал:
— Фред, дружище, послушай, что скажу.
Томми приоткрыл Фреду веко, так обычно делали врачи. Потом нагнулся к самому уху и начал рассказывать об отце Фреда. Когда его старику было двенадцать лет, он спас утопающего. Вместе с Гейбом они плыли в лодке по морю. Гейб первым заметил перевернутую плоскодонку и громко закричал. Дул сильный ветер, дело было на закате. Друзья подплыли поближе и вытащили из моря рыбака. Они завернули его в одеяла и стали согревать теплом собственных тел, растирали руки и лицо, вдыхали ему в рот теплый воздух, пока он не закашлялся и не выплюнул воду, застрявшую в легких. Рыбак снова начал дышать. Друзья отвезли его на берег и вернули испуганным родным, которые ждали на краю причала и уже почти совсем потеряли надежду.
— Твоя бабушка, Сара, — шептал Томми, — была чудной женщиной. Добрее ее не сыскать во всем белом свете. Она сама связала варежки, и шапки, и свитера для семьи Коулов, потому что эти самые Коулы не могли купить себе одежду и даже шерсть купить не могли, вот такие они были бедные. А твоя бабушка, крохотная женщина с сердцем из чистого золота, да ты ж и сам ее помнишь, старина, даже слышать о деньгах не желала, хотя у нее одна рука была вся скрюченная от ревматизмы. И благодарных слов тоже слушать не желала, махала больной рукой и фыркала, говорила, что связала одежду, потому что ей так
