хирургическими простынями. В рану были введены трубки, подсоединенные одним концом к сердцу, а другим – к аппарату, качавшему кровь.
Когда вводился шунт, все стоящие вокруг затаили дыхание. Механик, следивший за показаниями приборов, наконец объявил:
– Пока все в норме, доктор Алленфорд.
– Хорошо, – ответил тот, берясь за инструменты. – В таком случае давайте начинать.
Мадлен подошла совсем близко к операционному столу. Она глаз не могла отвести от обтянутых перчатками ловких рук Криса. Вытащив больное сердце Энджела, Алленфорд передал его патологоанатому. Сердце еще сокращалось. Патологоанатом положил мышцу в небольшую металлическую посудину и удалился.
Затем Крис взял в руки сердце Фрэнсиса. Все его движения, как показалось Мадлен, выглядели вполне обыденно. Было даже немного странно думать о том, что это розовое сердце некогда билось в груди Фрэнсиса.
Внимательно изучив сердце, Крис вложил его в грудь Энджела.
Потребовалось почти полтора часа, чтобы поставить и вшить новое сердце. Наконец доктор Алленфорд, взглянув на одного из своих ассистентов, произнес:
– Отлично. Можно попробовать...
Крис наложил последний шов на легочную артерию, и густая горячая кровь начала поступать в сердечную мышцу, насыщая ее.
Внезапно Алленфорд поднял глаза и посмотрел на Мадлен. Оба одновременно подумали: «Ну вот как будто и все...»
Казалось, в этот момент все остальные врачи и медсестры облегченно вздохнули. Мадлен наклонилась, почти касаясь головой хирургического стола. Она старалась заглянуть внутрь раны, в глубине которой лежало неподвижное сердце.
«Сокращайся же, – мысленно приказала она. – Иначе все пойдет насмарку...»
Большие настенные часы отмерили минуту, другую...
– Увеличить подачу изупреля, – ровным голосом распорядился доктор Алленфорд. – Дать до четырех...
«Ну же! – взмолилась Мадлен, сжимая ладони в кулаки. – Давай же, Фрэнсис...»
– Может, попробовать дефибриллятором? – спросил кто-то Алленфорда.
– Тсс, – прошептал Крис.
Все опять замолчали и стали смотреть на вшитое сердце. Прошел, казалось, целый час, прежде чем сердечная мышца наконец сделала свое первое сокращение.
Мадлен почувствовала, как ее охватила радость.
– Ну же, давай... – подзадоривал Крис новое сердце. – Работай!
Сердце Фрайсиса в груди Энджела дернулось еще раз. Потом другой, третий, затем стало ритмично сокращаться.
– Хьюстон, у нас началось равномерное сердцебиение, – сказал Крис.
– Пульс учащается, – сообщил один из ассистентов. – Пятьдесят четыре... Шестьдесят три...
По операционной прошел радостный шумок. Мадлен почувствовала, что от напряжения и усталости она совсем обессилела. Ей было трудно даже улыбнуться. Ноги подкашивались, в глазах стояли слезы. Но все ее существо было как будто наполнено Божественным духом. Она понимала, что у нее на глазах только что произошло настоящее чудо.
Господь забрал жизнь у Энджела и затем снова возвратил ее.
Она как завороженная наблюдала за сердцем, которое мерно билось в груди Энджела, совершая свой магический танец. Улыбаясь сквозь слезы, Мадлен закрыла рот ладонью и подняла глаза вверх, словно надеясь-увидеть там Господа...
«Люби его, Мэдди-девочка...» Услышав эти слова, Мадлен сильно вздрогнула, обернулась. Ей показалось, что позади нее стоит Фрэнсис.
Но за ее спиной никого не было.
Глава 17
Лине было невыносимо оставаться одной в доме. Все здесь напоминало ей о Фрэнсисе.
Она стояла на крыльце и смотрела на солнце, закатывающееся за дома.
Легкие начинали все сильнее болеть от долгого курения, глаза опухли и болели от слез. Лина чувствовала себя совсем подавленной.
Господи, откуда в жизни столько горя и печали?..
Лина закусила нижнюю губу, чтобы снова не расплакаться. Ей вдруг почудилось какое-то движение сбоку, и, повернувшись, Лина увидела висевшие на крыльце качели, те самые, которые Фрэнсис подарил на Рождество. Слезы сразу опять хлынули из глаз.
«Вернись, Фрэнсис. Мне так плохо... Господи, как же мне недостает тебя...»
Слух уловил звук приближающейся машины, и, подняв глаза, Лина увидела подъезжающий автомобиль матери. Облокотясь о перила крыльца, девушка стала ждать.
