– Это мне?

Он отрицательно покачал головой.

– Ты не единственная женщина в этом доме. И не единственная в моей жизни.

В этот момент Мадлен любила его сильнее, чем когда-либо. Улыбаясь, она отступила, пропуская Энджела внутрь. Войдя, он положил букет на стол.

– Ну как, Лина уже готова?

Мадлен по глазам видела, что он тоже волнуется. Энджел быстро глянул в сторону двери, ведущей в комнату Лины.

– Почти. А ты как?

Вопрос, казалось, удивил его. Видимо, он думал, что его собственное волнение никому не заметно. Встретившись с Мадлен взглядом, Энджел улыбнулся.

– Я вот только о чем думаю... Ты уверена, что она уже достаточно взрослая, чтобы бегать на свидания?

– Мне тоже было шестнадцать лет, когда я встретила тебя, и мы...

– Не напоминай даже... – Энджел выдавил на губах неуверенную улыбку и нервно заходил по комнате, посматривая то в сторону Лининой комнаты, то в сторону входной двери. С каждой минутой он становился все более серьезным.

Мадлен, сидевшая на диване, похлопала по месту рядом с собой:

– Присядь.

Энджел подошел и плюхнулся рядом. Обняв Мадлен за плечи, он притянул ее к себе.

– Я что-то так нервничаю, даже неловко. Как будто кот на горячей крыше. Я ведь абсолютно ничего не знаю о том, как должен в такой ситуации вести себя отец. И совсем не уверен, что сумею когда-нибудь этому научиться.

Она теснее прижалась к Энджелу, чувствуя исходящее от него приятное тепло и комфорт. Как хорошо ей было чувствовать руку Энджела на своих плечах.

– Добро пожаловать в мир родительских переживаний. Если хочешь знать, быть родителем – это даже не работа, а сплошное приключение.

Возникла тишина, в которой как-то особенно отчетливо было слышно потрескивание поленьев в камине. Мадлен и сама все еще волновалась по поводу танцев, на которые отправлялась дочь, но оттого, что Энджел был рядом и тоже волновался за Лину, ее тревога превращалась в нечто вроде шутки.

– Наверное, именно так большинство родителей реагируют на первый школьный вечер, куда отправляется дочь с молодым человеком.

Энджел обернулся к Мадлен, лицо его было серьезным.

– Меня пугает то, что я не знаю, как вести себя. Она погладила его по щеке.

– Тебя это пугает, потому что отцовство – это навсегда и потому что ты давно уже не безответственный подросток. – Она говорила, и у Энджела становилось все грустней на душе. – Но пока ты все делаешь отлично, ведешь себя, как надо.

Прежде чем Энджел успел что-нибудь ответить, раздался звонок в дверь.

Они отпрянули друг от друга, причем это вышло у них как-то инстинктивно, словно у парочки подростков, застуканной родителями. Посмотрев друг на друга, они громко рассмеялись.

Потом Энджел со вздохом поднялся со своего места, подошел к двери и впустил Захария.

– Захарий Оуэн, – с расстановкой произнес Энджел, критически разглядывая молодого человека.

– 3-здравствуйте, мистер Демарко.

В ответ Энджел и не подумал улыбнуться. Он повернулся к Мадлен.

– Дай-ка мне фотоаппарат, хочу снять этого парня – на тот случай, если потом придется устанавливать его личность.

– Я... я...

– Энджел! – со смехом воскликнула Мадлен, поднимаясь со своего места.

Энджел неожиданно расплылся в улыбке и хлопнул Захария по спине.

– Это такая невинная родительская шутка, не бойся. Зак немного расслабился, смущенно кашлянул и выдавил на лице бледную улыбку.

– Ага...

– К полуночи ты доставишь ее домой? – внезапно строго спросил Энджел.

Зак кивнул, показав свои наручные часы:

– Обязательно.

– Батарейки в часах хорошие? Если нет... – И Энджел начал было снимать с руки «Ролекс».

Мадлен схватила Энджела за запястье и так сжала, что тот сморщился от боли.

– Не волнуйся, Захарий, – сказала она, глядя на Энджела выразительными глазами. – Мы тебе вполне доверяем.