Лина чувствовала, как бешено бьется у нее пульс.

– Он сказал, что согласен встретиться со мной? Мать, слегка нахмурившись, сделала несколько шагов к дочери.

– Ты в порядке?

Лина сначала утвердительно кивнула, затем отрицательно покачала головой. Слезы навернулись ей на глаза.

– Нет, – прошептала она. Мать погладила ее по щеке.

– Нет ничего странного в том, что ты волнуешься.

– Я такая страшненькая в зеркале.

– Ты выглядишь восхитительно.

– Не нужно было позволять Джетту кромсать мои волосы. – Лина торопливо взглянула на мать, ожидая, что та произнесет свое обычное «я же предупреждала тебя». Но, к счастью, мать промолчала. После короткой паузы Лина спросила: – Скажи, а нельзя ли сделать так, чтобы я выглядела, как ты?

Мать оглядела дочь, и уголки ее губ чуть дрогнули от сдерживаемой улыбки.

– Ты выглядишь гораздо симпатичнее меня.

– Ну еще бы... – прохныкала Лина. – Это так же верно, как и то, что Босния – лучший курорт мира.

Взяв Лину за руку, Мадлен подвела ее к своему креслу. Лина села.

– Хорошенько вытри лицо, – распорядилась Мадлен. Но когда Лина снова принялась хныкать, мать сама взяла баночку с очищающим кремом и стерла всю краску с лица дочери. Затем принялась наносить косметику снова, очень аккуратно и совсем мало: немного коричневой туши, капельку румян и чуть тронула губы бледно-розовой губной помадой. Затем Мадлен зачесала волосы Лины назад, убрав их со лба, и закрепила спреем.

Лина хотела было встать.

– Посиди-ка еще немного, – распорядилась Мадлен и, подойдя к старинному шкафу, стоявшему в дальнем углу кабинета, распахнула украшенные резьбой дверцы. Порывшись среди вешалок, Мадлен вытащила белоснежный свитер из ангорской шерсти. С улыбкой она обернулась к дочери:

– Вообще-то я собиралась подарить это тебе на Рождество.

Увидев мягкий, пушистый свитер, Лина почувствовала укол стыда. Получи она на Рождество такой подарок, наверняка лишь бегло взглянула бы на свитер и отложила его в сторону. Еще и подумала бы, что мать ужасно старомодна, как и все предки вообще. Но сейчас свитер был очень кстати.

– А что, классный свитер, спасибо, мам. Мадлен счастливо улыбнулась.

– В Рождество ты сказала бы то же самое, я уверена.

Улыбнувшись, Лина стащила через голову майку с рекламой пива «Курз» и зашвырнула ее в угол кабинета. Затем она надела легкий, мягкий свитер. Когда Мадлен подвела ее к зеркалу, Лина глазам своим не поверила.

На нее смотрела красивая молодая женщина. Свитер придал глазам необыкновенно красивый голубой оттенок. Из прежней бледненькой девушки Лина превратилась в изящную даму с нежным цветом лица, похожую на тех, которые снимаются в рекламе фирмы «Кальвин Кляйн». Покружившись перед зеркалом, Лина пришла в восторг и, забывшись, обняла мать за шею.

Внезапно почувствовав неловкость, Лина поспешно отстранилась.

Мадлен улыбалась.

– Только не забывай, пожалуйста, что твой отец очень болен. Он недавно перенес операцию на сердце, и ему требуется максимальный покой. Выписка примерно через час, но и тогда его не нужно слишком теребить. Я распорядилась – если все будет нормально, – чтобы сегодня же ему подыскали жилье. Собственно, мы втроем сможем выбрать для него дом.

– Такое чувство, словно мы – одна семья, – сказала Лина и сама подивилась тому, сколько искреннего чувства было в ее словах.

Мадлен чуть заметно вздрогнула, и глаза ее чуть погрустнели.

– Скорее, мы – его новые друзья.

Лина согласно кивнула. Поглубже вдохнув, она расправила плечи и подняла голову.

– Ну, мам, я, кажется, готова.

– Отлично. Его палата 264-В.

– А ты? Разве ты не пойдешь со мной? Мадлен отрицательно покачала головой:

– Думаю, что для начала вам лучше побыть одним.

Лине сделалось страшно, но она и виду не подала. Подумав о том, что выглядит она сейчас очень даже неплохо, что благодаря новому свитеру глаза ее кажутся такими же голубыми, как и глаза Фрэнсиса, и что прическа больше не портит ее, Лина испытала явное удовлетворение.

«Я сделаю так, что он полюбит меня...» Эта мысль вновь пришла Лине в голову, и она подумала о том, что ей придется постараться. Она посмотрела на мать, хотела что-то сказать, но не могла подыскать нужные слова. Лина видела, что мать тоже волнуется и боится. Их обеих объединял страх.

– Как его зовут? – помолчав, спросила Лина.

– Анжело. Вообще-то он себя называет Энджелом. Лина мысленно произнесла имя отца, как бы приучая себя к нему. Имя казалось каким-то странным. Ей представлялось что-то более основательное: Уорд Кливер