– Войдите, – сказал Джек.
Это была Салли, недавно принятая на должность помощника редактора. Она была молода, хороша собой и амбициозна.
– Я хотела поблагодарить тебя за тот вечер во вторник. Джек на секунду задумался, соображая, о чем речь.
– А, ты имеешь в виду поход в бриджпортский бар? Тогда они с компанией продюсеров решили после работы зайти в бар. В последний момент Джек пригласил Салли присоединиться к ним.
– Было очень мило с твоей стороны пригласить меня, – улыбнулась она.
– Я подумал, что тебе будет полезно пообщаться с продюсерами в нерабочей обстановке.
Она подошла ближе:
– Я хочу отблагодарить тебя.
– И как же ты собираешься это сделать?
– Знаешь Дрю Грейленда?
– Центрового «Пантер»?
– Да. В субботу моя младшая сестра встретилась с ним на вечеринке. Она говорит, что он пил и принимал наркотики, а потом уединился с какой-то девушкой. Через некоторое время она появилась вся в слезах, платье было разорвано. Тем же вечером выпивший водитель задавил собаку на Каскейд-стрит. Говорят, что за рулем был Дрю. Однако служба безопасности кампуса замяла это дело. Ведь в четверг предстоит важный матч.
У Джека давно – по правде говоря, никогда – не было такой сенсационной информации.
– Это может обернуться крупным скандалом.
На секунду он дал волю воображению и представил, как выступает с этой новостью на общенациональных каналах.
– Может, если будешь расследовать эту историю, возьмешь меня в помощники? – попросила Салли.
– Конечно. Первым делом надо выяснить, не выдвинула ли эта девушка обвинение против Грейленда. Нам нужно что-то более существенное, чем университетские сплетни.
Салли тут же открыла блокнот и начала записывать.
– Я поговорю с директором новостной службы. А ты проверь информацию. Давай встретимся в фойе.
Он взглянул на часы: было без четверти час.
– Через полчаса. Хорошо?
– Прекрасно.
Салли улыбнулась ему, и от ее улыбки он почувствовал былую уверенность в себе.
Вечером домой Элизабет вернулась страшно усталой. Она бросила сумку на кухонный стол, вышла на крыльцо и опустилась в кресло-качалку. Равномерное поскрипывание кресла понемногу успокаивало ее расшатавшиеся нервы.
Перед Элизабет раскинулся океан, бронзовый в лучах заходящего солнца. Трава на лужайке блестела от капелек недавно прошедшего дождя.
Вот бы... – мелькнуло у нее в голове. Но она тут же отогнала эту мысль. Время, когда она рисовала, давно прошло. Но если бы Элизабет не бросила живопись, она бы написала этот пейзаж.
Она подождала, пока солнце сядет в быстро темнеющий океан, поднялась и вернулась в дом. Пора готовить ужин. Тут зазвонил телефон. Она подняла трубку:
– Алло?
– Привет, Птичка. Как дела, как там твой любимый океан?
Элизабет улыбнулась:
– Привет, Мег. – Она обессиленно опустилась в кресло с желто-голубой обивкой. – А как у тебя?
– Сегодня ведь четверг. Я решила напомнить тебе о группе поддержки.
Женщины, потерявшие вкус к жизни. Улыбка сошла с лица Элизабет.
– Да, я помню. – Хотя она, конечно же, забыла.
– Так ты пойдешь?
– Расскажи, как там все будет происходить.
– Ну, соберутся женщины и станут говорить, скорее всего, о том, каково это – оказаться одинокими в зрелом возрасте.
– Ты уверена, что это мне поможет?
– Предупреждаю, если ты не пойдешь сегодня, я за неделю тебя так достану, что следующего четверга ты будешь ждать как избавления.
Элизабет не сдержала улыбки. Много лет назад, когда Меган переживала мучительный развод, Элизабет проявляла к ней такое же настойчивое участие. Иногда подруга должна быть настойчивой. Такова жизнь.
