Сыщик изучающе смотрел на Тома своими мягкими карими глазами. Поднятые вверх брови образовывали на лбу грубые морщины. У него были темные вьющиеся волосы, коротко остриженные по бокам и с пышным чубом спереди. Эдакий хороший мальчик из колледжа. Прочесть его мысли совершенно невозможно. Том понял, что в его внешнем облике все было продумано именно с этой целью.

– Что он сказал вам, отдавая эти кольца?

– Сказал, что, если с ним что-нибудь случится, он хотел бы, чтобы кольца остались у меня. Я спросил, что же такое может случиться. Он сказал, что и сам не знает, но что-то может произойти. – Том выдержал тщательно продуманную паузу. – Он выглядел не более подавленным, чем обычно. Во время этого разговора мне и в голову не пришло, что он может покончить с собой. Я знал только, что он собрался уехать, вот и все.

– Куда?

– В Палермо, – ответил Том, взглянув на Мардж. – Кажется, он отдал мне кольца в тот день, когда мы разговаривали с тобой в Риме, в отеле «Англия». Ты не помнишь числа?

– Второго февраля, – произнесла Мардж покорно.

Мак-Карон делал пометки.

– Что еще вы можете сообщить? – спросил он Тома. – Какое было время дня? Он пил?

– Нет. Он вообще мало пьет. Кажется, это было днем. Он просил меня никому не говорить о кольцах, и, естественно, я обещал. Потом спрятал кольца и совершенно забыл о них, как я уже говорил мисс Шервуд, потому что у меня в сознании прочно засело, что раз он просил, я не должен никому сообщать об этом.

Том говорил откровенным тоном, не задумываясь, только слегка ненароком запинаясь. Ведь так и должен говорить всякий в подобной ситуации.

– Как вы поступили с кольцами?

– Положил в старую шкатулку, где держу всякие пуговицы и запонки.

Какое-то время Мак-Карон молча смотрел на Тома, и Том прилагал все усилия, чтобы во время этой паузы собраться с мыслями. По непроницаемому и одновременно настороженному ирландскому лицу трудно было прочесть, что последует: провокационный вопрос или прямое обвинение во лжи. Том решил еще более решительно отстаивать свою версию и стоять насмерть. В наступившей тишине слышно было дыхание Мардж и кашель мистера Гринлифа. Эти звуки заставили Тома вздрогнуть. Мистер Гринлиф выглядел на редкость спокойным. Казалось, происходящее даже вызывает у него скуку. Уж не вступили ли они в сговор с Мак-Кароном, чтобы уличить его. Тома, во лжи в связи с байкой о кольцах?

– Мог ли такой человек, как Дикки, одолжить вам кольца на короткое время, скажем, на счастье? Делал ли он когда-либо что-либо подобное? – спросил Мак-Карон.

– Нет, – произнесла Мардж прежде, чем Том успел ответить.

У Тома отлегло от сердца. Он понял: Мак-Карон не способен проанализировать полученные сведения и ждет, что ответит Том.

– Бывало, он предлагал мне поносить какую-нибудь его куртку или там галстук. Но кольца конечно же совсем другое дело.

Он заставил себя сказать это, потому что Мардж наверняка знала о том эпизоде, когда Дикки застал его целиком вырядившимся в его одежду.

– Не могу себе представить Дикки без его колец, – обратилась Мардж к Мак-Карону. – Когда он шел купаться, всегда снимал вот этот перстень с зеленым камнем, но потом тотчас снова надевал его. Они были неотъемлемой его частью. Вот почему я почти уверена, что он намеревался либо покончить с собой, либо скрыться от всех, переменив имя.

Мак-Карон кивнул.

– Как по-вашему, – обратился он к Тому, – могли быть у него враги?

– Абсолютно никаких. Я тоже думал об этом, – ответил Том.

– Известна ли вам какая-нибудь причина, в силу которой у него могло возникнуть желание скрыться ото всех или жить под чужим именем?

Поворачивая свою затекшую шею – очень болели мышцы, – Том осторожно произнес:

– Все может быть. Но в Европе это почти невозможно. Ему пришлось бы обзавестись чужим паспортом. Ведь в любой стране нужен паспорт хотя бы для того, чтобы поселиться в отеле.

– А мне вы говорили, что как раз в этом случае можно обойтись без паспорта, – сказал мистер Гринлиф.

– Я говорил это только в отношении очень маленьких гостиниц в Италии. Конечно, это могло бы стать для нас крохотным лучом надежды. Но после всех этих газетных публикаций в связи с его исчезновением он вряд ли смог бы долго скрываться. Боюсь, за это время его кто-нибудь да выдал бы.

– Ну, уехал-то он явно со своим паспортом, – произнес Мак-Карон, – потому что приезжал на Сицилию и останавливался там в большом отеле. Сохранилась регистрационная запись.

– Да, это так, – согласился Том. Мак-Карон снова что-то записал, потом вновь бросил взгляд на Тома:

– Ну а вы-то сами, мистер Рипли, как вы все это объясняете?

Можно сказать, Мак-Карон почти совершенно был сбит с толку. Наверняка он теперь захочет поговорить с ним наедине.

– Боюсь, я вынужден согласиться с мисс Шервуд. Похоже, он покончил с собой и, вероятно, давно готовился к этому. Я уже говорил об этом мистеру Гринлифу.

Мак-Карон посмотрел на Гринлифа, по тот ничего не сказал, лишь выжидательно глядел на мистера Мак-Карона. Том понял: теперь и сыщик склонен считать, что Дикки нет в живых, и его приезд сюда –