бессмысленные жизни.

«Что бы вы сделали, госпожа Анео, будь вы капитаном исследовательского судна? – спросила себя Бугго. Она вызвала в памяти лицо хедеянца. – Что бы ты сделал, дружище? То, о чем я думаю?»

«Да, – ответил в ее мыслях чужой мужской голос. – Ты угадала, Бугго Анео, девочка, которая любит сладкое. Разумеется, где-то здесь, на корабле, хранится копия всей имевшейся в приборах информации. Ни ты, ни я – ни один опытный капитан не позволил бы ценным сведениям погибнуть. Следовательно, существует некий носитель информации, совсем маленький, надежно защищенный как от внешних повреждений, так и от неполадок с питанием и вообще любых электромагнитных помех. И там содержится копия нашего судового журнала. Тебе, милая Бугго, осталось только его отыскать».

Бугго встала и принялась за поиски. «Императрица Эхео» явно не была военным кораблем. Здесь практически не заботились о секретности. Копия судового журнала просто лежала на отдельном столике, рядом с главным компьютером. В первый раз Бугго не обратила внимания на этот приборчик, потому что он не гудел, не показывал странных линий, не был никуда подключен – и вообще напоминал, скорее, не приборчик, а обыкновенную коробку.

Бугго взяла ее в руки. Ящик был плотно закрыт, однако легко открывался. Внутри находилась миниатюрная плата памяти. Размером с ноготь и такой же толщины. Золотой краской на черном корпусе был выписан серийный номер – комбинация из нескольких цифр и букв. Должно быть, такие платы все номерные. Вещь уникальная.

Ее защищали десятки «буферов». Имелся и радиомаяк, однако он был выключен. Вероятно, его программа рассчитана на попадание в открытый космос. Как только ящичек оказывался за пределами корабля с его стабильным электромагнитным полем, маячок включался. По идее, судовой журнал «Императрицы» был вечен. Он мог бы столетиями плавать в открытом космосе, посылая свои слабенькие сигналы, пока его не выловили бы какие-нибудь удачливые космоволки.

Но, поскольку коробочка с журналом не покидала борта «Императрицы», маячок бездействовал, и никто не мог сказать, где он находится.

Бугго вытащила плату, положила себе на ладонь. Задумалась.

По всей вероятности, судовой журнал – самое важное из всего, что имелось на борту «Императрицы Эхео». Включая и оборудование, и корпус корабля.

Поэтому, рассудила Бугго, переговоры со страховой компанией будут до предела отягощены наличием этой крохотной штучки. Одно дело – возместить страховую стоимость старого корабля с неработающими приборами. И совсем другое – выкупить у владельца бесценные сведения, результаты многолетней работы исследовательского судна.

Конечно, остается еще третий путь. Можно выплатить деньги за корабль, а судовой журнал передать страховой компании и попросту отказаться от него. Но слишком уж приятно ощущалась на ладони крохотная прохладная плата.

– Что ты такое? – вопросила ее Бугго. – Ты ведь мне расскажешь, верно?

Никаких особенно страшных тайн в содержимом платы не обнаружилось. Столбцы цифр, названия приборов, координаты. Насколько могла понять Бугго, «Императрица» исследовала возможности поиска энергии в космическом пространстве. Способы использования энергии звезд, замеры излучения, спектральный анализ, разведка внешней границы Кольца. Чисто научные данные, которые впоследствии могут иметь прикладное значение. Частично. Кое-что так и останется в сфере теоретической науки.

– А что мы знаем о чистой науке? – бормотала Бугго, перелистывая столбики цифр. – О чистой науке мы, бедные невежественные торговцы, знаем только одно: ученые червяки трясутся над любыми данными. Мы, грубые торгаши, ценим только ту информацию, которая легко конвертируется в экю. А они, утонченные натуры, готовы давать экю за любой хлам, лишь бы он имел видимость информации… А это, в свою очередь, означает, что судовой журнал «Императрицы Эхео» кое-кто спрячет. И не будет предъявлять его страховой компании. Потому что впоследствии из маленькой платки можно будет вытащить огромную прорву денег. Прорвищу… И оборудовать на эти деньги «Императрицу» так, что она долетит до Земли Спасения. Так что ты, – Бугго погладила обшивку стены, – еще скажешь мне спасибо…

Решение, принятое капитаном, было не вполне легально. Об этом Бугго уже знала, поскольку тщательно изучила законы, касающиеся «берегового права» (так, по традиции, называлось право любого, кто найдет потерпевший крушение корабль, присвоить все, что окажется в тот момент на борту). Дав заявку на «Императрицу», Бугго одновременно с тем подписывала документ, в котором заверяла, что ни один из имевшихся на корабле предметов ею не спрятан и не украден, и что она, Бугго Анео, готова оплатить страховой компании заявленную стоимость всего, на что накладывает руку. Все, что не представляет для нее интереса, она обязана безвозмездно передать страховой компании.

«Но как они докажут, что журнал вообще был на борту? Приборы отказали еще до того, как Охта их обесточил. Выявить их поломку не составит труда. А журнал… мог просто пропасть. Во всяком случае, никто не убедит страховую компанию в обратном. Чье-то слово против моего. Тупик».

Способ спрятать информацию имелся – и чрезвычайно простой.

В условиях, когда переезды с планеты на планету стали обычным явлением, люди перестали брать с собой большой багаж. Складывали в маленький контейнер два-три платья да какой-нибудь особенно любимый сувенир. А все остальное – книги, семейные архивы, записи, портреты, произведения искусства – отправляли в Сеть, в личный Ящик. Там все это и сберегалось под особым, надежным шифром, да еще под присмотром специальной сетевой охраны. Взлом личного Ящика считался одним из самых тяжелых преступлений против человека и карался конфискацией имущества. Кроме того, Ящики были анонимны: их владельцы пользовались псевдонимами из букв или цифр.

Имелся подобный Ящик и у Бугго. Там она держала копии своих фрахтовых контрактов, все отчеты по полетам, старую документацию (Бугго могла предъявить счета на любую партию перевезенных ею товаров десятилетней давности), а также голограммы и личные заметки. И в этот Ящик была отправлена информация с платы. Радиомаячок и саму платку Бугго передала Мальку с просьбой спустить «эти штуки» в реактор. Все остальное выкинула в мусоросборник.

– Так-то лучше, – пробормотала она. И снова дружески похлопала «Императрицу» по переборке. – Теперь ты точно будешь моя. И по очень небольшой цене. Тебе понравится!

Охта запустил двигатель к ночи. Бугго, задремавшая было в креслах, тотчас проснулась: корабль знакомо подрагивал и рвался в полет.

Скоро на мостике возник и сам Охта, в пятнах, со слипшейся шерсткой.