закончить фразу.

– …Неуклюже. Нескладно. Абсолютно не по-мужски.

– Хммм. Абсолютно, – согласилась она, с хихиканьем глядя на его гипс и отпивая вино. – Ты же понимаешь, это звучит просто абсурдно. Ты, покоряющий самые высокие пики на семи континентах, и вдруг прострелил себе ногу…

– Ну, что ж, я рад, что тебя это забавляет, хотя это чертовски больно.

Тори вздрогнула.

– Я понимаю. Извини. Конечно, это больно.

– Еще как…

Она смотрела, как Брент задумчиво потягивал вино.

– Вы совершали восхождение в Андах, я угадала? – спросила она.

– Почти. Мы как раз прилетели из Сантьяго на пару недель раньше, чем планировали, и тут поднялась метель. Все было покрыто снегом. Один парень предложил переждать, поохотиться на гуанако в Мендозе – это страна вина у подножия Анд – и отложить восхождение на пару дней.

Тори поплотнее завернулась в шаль.

– Это была плохая идея? – спросила она, пытаясь представить себе происходившее.

– Ужасная. Сквозь метель ничего невозможно было увидеть. Я до смерти боялся подстрелить одного из парней вместо проклятого гуанако. Поэтому много целился просто для развлечения, но ни разу не стрелял. За исключением одного раза – причем это произошло совершенно случайно – когда я услышал выстрел из ружья буквально над ухом и бросился на землю, чтобы в меня не попали, при этом ухитрился послать пулю из своего ружья в собственную лодыжку, задев кость.

Тори извинилась с гримасой сострадания.

– Боже мой, я очень сожалею, что смеялась, – сказала она. – Бедненький.

Но Дастин относился к своей ране с юмором.

– Так мне и надо, – сказал он. – Я альпинист, а не охотник. Нужно заниматься своим делом.

– Ну а теперь тебе придется вернуться в Штаты?

– Хммм, и присоединиться к вашей троице? – размышлял он вслух с застывшей ухмылкой – Соблазнительно, но я думаю, что еще задержусь здесь – и все будет в порядке.

– Доктор сказал, что ты сможешь продолжить восхождение? – удивилась Тори.

– Нет, но ветеринар Алехандро сказал, что похоже на то. Я считаю, что если он хорош для двадцатитысячедолларовых лошадей Карбалло, то достаточно хорош и для меня.

Тори подумала, что Дастин немного не в себе, но ей нравилось его воодушевление.

– Откуда ты знаешь Елену и Алехандро? Ты тоже играешь в поло?

– Нет Мы познакомились много лет назад в Египте…

В воздухе разнесся громкий звук гонга, давая сигнал к обеду и вызывая суету.

Дастин, вдыхая сильный аромат шашлыка, которым был пропитан воздух, снова обнял Тори и, хромая, повел ее к столу.

– Калифорния определенно идет тебе на пользу. Или же я просто забыл, какая ты красотка. Мне бы стоило дать отдохнуть моей бедной лодыжке и отправиться назад в Штаты. Если бы не Беннеттон, я бы сейчас уже заказывал билет на самолет.

Тори с сомнением посмотрела на него. Он был забавным, симпатичным, не витал в облаках, в общем, он ей нравился.

– Да, ты ничего не сказала мне о том, как поживают мои друзья – Кит и Джордж.

– Великолепно. Кит беременна, – взволнованно сообщила она ему.

Он широко и с искренним удовольствием улыбнулся.

– Быстро сработано.

– Что я тебе говорил? За этой парочкой надо следить, – озорно напомнил Алехандро Ричарду, когда они вчетвером собрались, ожидая от хозяйки приглашения к столу.

Ричард, притворяясь обеспокоенным, положил руку на талию Тори, оттесняя Дастина и собственнически целуя ее в губы.

Обед был накрыт во внутреннем дворе. Рабочие ранчо расставляли огромные блюда с приготовленным мясом на длинном столе. Там были также большие тарелки с хрустящим хлебом, чтобы каждый мог сам сделать себе сэндвич, большие простые миски, наполненные разноцветными разнообразными салатами: помидоры с луком, зеленый салат, салат из сельдерея, салат из тертой моркови – все заправлено соусом. Очень вкусные початки кукурузы, сегодня вручную собранные на поле, были также поданы к столу вместе с большой корзиной фруктов и мисками воды для их мытья.

Все были весьма дружелюбны, и разговор за столом в основном шел на английском из-за присутствия американцев. Тори сидела рядом с хозяином – Алехандро, в то время как Ричард и Дастин сидели по обе стороны от жены Алехандро, Елены, на другом краю стола. Разговор был оживленный, иногда доходивший до жаркого спора. Особенно по поводу инфляции. Алехандро, склонившись к Тори, сказал, что эту тему никогда не обходили ни за одним столом.

– Это не вызывает расстройство желудка? – удивилась Тори.

– Всегда. Этому нет извинения. Вы же знаете, у нас здесь самые лучшие природные ресурсы. Лучшие скот, пшеница, кукуруза, полезные ископаемые. Наша страна должна быть богатой, наша экономика должна процветать. А вместо этого мы имеем катастрофическую, в целом, ситуацию. Чтобы покрыть вечный дефицит бюджета, правительство просто печатает все больше и больше денег, давая им новые названия. Они взяли «песо» и заменили его на «пессо лей», взяли «пессо лей» и заменили на «песо нуэво», и так далее, и так далее, пока полностью не утратили контроль, и купюра в миллион песо стала стоить всего два американских доллара. После этого гении решили отбросить нуля четыре от песо и изменить название валюты в целом, назвав ее аустраль вместо песо. Какое-то время было ощущение, что мы выздоравливаем. Великое возрождение экономики. Аустраль шел по восемьдесят центов, и все испытывали оптимизм. Но это было лишь временно. Аустраль пополз вниз, и только Бог знает, сколько он будет стоить на следующей неделе. Правительство пытается что-то сделать с этим, но…

Алехандро воздел руки, как бы говоря: «Что уж тут поделаешь».

– Военные потерпели неудачу, и теперь эти ребята пытаются укрепить экономику, но это тяжелое сражение.

– А догадайтесь, кто пытается встрять в эту битву. Ничтожные левые… – пожаловался кузен Алехандро, Клименти, говоря о теперешнем конституционном правительстве Аргентины и ее гражданском президенте. – Альфонсин ходил в школу вместе с Миттерраном. Он социалист. Нам было бы лучше, если бы у власти были военные.

– Никогда не бывает лучше с военными, – вставил еще кто-то.

– Если бы мы только могли иметь гражданского президента… если бы мы только могли вернуть военных, – передразнила Елена. – Мне так все это надоело. Мы выбрали правительство, а затем, примерно через три недели, все уже были против него. Как только они попытались затянуть пояса – пуфф – и уже никто их не любит.

– А ты, Елена, их любишь? – поддел Алехандро свою жену с другого края стола. – Они снова поднимают местные налоги и налоги на экспорт мяса. Это непосредственно урезает твою покупательную способность, понимаешь…

– Нет, дорогой, только не это… Быстренько верни назад хунту, – игриво препиралась Елена со своим мужем.

Ее газельи глаза сияли, создавая очаровательный контраст с рыжеватым загаром кожи. Как и все остальные аргентинские женщины за столом, она была страстной поклонницей солнца, загар для них был почти так же важен, как и деньги.

– Кстати о покупках. Тори, когда вы будете в Буйэнос-Айресе, я не советую вам ходить на Флорида- стрит – она теперь слишком туристическая. Ричард, дорогой, отведи ее в район Ла Риколета…

– У тебя будут неприятности! – отреагировал Алехандро.

Несколько мужчин за столом со смехом присоединились к этому мнению. Елена сделала жест в сторону мужа, чтобы он не вмешивался не в свое дело.

– Это дорого, но там великолепные вещи. И еще несколько замечательных антикварных магазинов.