– Я спустилась.
– Вы?! Нет, это немыслимо! Не шутите, кто туда спустился?
– Я не шучу, сеньор. Вы умирали от жажды, а отец мог не успеть вернуться… Тогда я взяла ведро и спустилась вниз. Мне посчастливилось вернуться невредимой и вовремя, чтобы предупредить дона Игнасио, который собирался сделать то же самое. Я расскажу об этом после подробнее, а теперь вам надо поесть…
Сеньор Стрикленд протянул к ней руки и заключил в свои объятия. Таким образом они безмолвно объяснились в любви среди дикой пустыни, при одном молчаливом свидетеле, которым был я.
– Не забудьте, что я только простая индейская девушка, – проговорила она, – а ведь вы господин среди белых. Хорошо ли вам любить меня?
– Очень хорошо, потому что вы самая благородная из всех девушек, когда-либо виденных мной, и вы спасли мне жизнь!
Зибальбай вернулся только к полудню. Мул споткнулся об острый камень и захромал.
– Он еще жив? – спросил старик у дочери.
– Да, отец!
– Крепок же он! Я думал, что жажда непременно убьет его раньше.
– Ему дали воды… Я спустилась в
Старик с изумлением взглянул на девушку.
– Как это у тебя достало мужества спуститься в это страшное место? – Я хотела спасти друга… Ведь я знала, что ты не успеешь вернуться. Зибальбай задумался и медленно проговорил:
– Мне кажется, что этому белому человеку лучше было умереть: боюсь, что он причинит нам много затруднений. Богам было угодно сохранить твою жизнь, и помни, что она принадлежит им и что мы должны идти по тому пути, который они избрали для тебя, а не по тому, который ты выберешь сама. Помни также, что в Столице Сердца тебя ожидает некто, который может многое сказать против твоей дружбы с белым пришельцем.
В тот же вечер, отозвав меня в сторону, Майя передала мне слова своего отца.
– Я вижу, что не обойдусь без вашей помощи, дон Игнасио, так как отец будет против меня, если мои желания будут мешать его планам. Я убеждена только в том, что моя жизнь не во власти богов, я утратила веру в тех, которым поклонялись отец и я, если только когда-нибудь имела эту веру!
– В вас говорит горячность, но я полагаю, что было бы разумнее, если бы ваш отец не слышал таких слов.
– Разве вы верите нашим богам, дон Игнасио? – спросила она меня удивленно.
– Нет, сеньора. Я христианин, не признаю идолов и не желаю общаться с их поклонниками.
– Понимаю. Вы хотите общаться только с богатством этих поклонников. Но почему бы и мне не стать христианкой? Я уже многое узнала о вашей вере и нахожу, что она чиста, велика и спасительна для нас, смертных!
– От души желаю вашего полного просветления! – ответил я. – Но не по-христиански упрекать меня в стремлении к богатствам, которых я домогаюсь лишь в интересах своего народа, а не для себя.
– Простите меня, дон Игнасио. Тон мой был резким, как и ваш еще недавно… Но я слышу, что сеньор зовет меня!
Еще два дня пришлось нам пробыть на месте, пока сеньор не окреп настолько, что мог продолжать путь. Десять дней мы двигались по пустынной равнине и только на одиннадцатый дошли до пологих склонов довольно высоких гор. Еще через сутки мы достигли линии снегов и были вынуждены оставить мулов, которых нечем было бы кормить. Эту ночь мы провели, зарывшись в снегу и тщетно стараясь заснуть. Время от времени нас будил отдаленный шум, похожий на раскаты грома, – это были падающие с гор лавины.
– Как долго нам предстоит идти в снегах? – спросил я Зибальбая.
– Смотри, – ответил он, указывая рукой на место, откуда появился первый луч восходящего солнца. – Там – высшая точка нашего подъема, и там мы будем сегодня перед закатом.
Несколько ободренные этими словами, мы собрались и пустились в путь. К счастью, подъем не был очень крут, и мы с небольшими остановками для отдыха успели еще засветло добраться до цели. Перед нами, точно из земли, выросли высокие, почти отвесные скалы, расходившиеся в обе стороны наподобие искусственных крепостных стен.
– Нам нужно взобраться на эту стену?
– Нет, – ответил Зибальбай на мой вопрос. – Есть путь внизу. Дважды в прежние времена доходили сюда толпы белых завоевателей, но, не найдя прохода, возвращались домой, хотя руки их были у самой двери.
– Эти скалы окружают священную долину со всех сторон? – спросил сеньор.
– Нет, белый человек, нет! Они обрываются в нескольких днях пути к западу, а там начинаются непроходимые болота. Горы можно обойти и с востока, но для этого надо три дня идти по горам и пропастям. Только одному человеку это удалось, странствующему индейцу, пришедшему к нам еще при моем деде. Теперь ждите, я пойду искать…
– Вы рады, что находитесь на пороге своего дома? – спросил сеньор молодую девушку.
– Нет, – ответила она, – в пустыне я была счастлива, а здесь и меня и вас ожидает только одно горе. Если я действительно дорога вам, то бежим обратно и поселимся среди людей вашего народа.
Она умоляюще сложила руки.
