– Очень просто, – ответила девушка, показывая на шейную артерию. – Если я проткну здесь, то через минуту усну, а через две перестану жить.

– Понимаю. Но вы настолько просто говорите о смерти, хотя еще так молоды и прекрасны!

– А это потому, сеньор, что жизнь моя была не очень сладкой. И потом, разве я знаю, что готовит мне будущее? Но я знаю, что когда мы уснем для Небесного Сердца, то найдем покой, если не что-нибудь большее!

– Будем надеяться, – сказал сеньор. – Смотрите, вон они идут! Внизу показались человек семь или восемь, с ними были три мула, которых они привязали к деревьям, а сами подошли к холму.

– Интересно знать, кто из нас уцелеет к закату солнца? – сказал сеньор.

Идущая по следу собака быстро подбежала к нашему холму и, обнюхав первые ступени, залилась громким лаем, подняв морду кверху. Между тем наши враги не спешили подниматься; они собрались вместе и стали совещаться. Бежать мы не могли, и защищаться было нечем.

Такое положение заставило сеньора высказать мысль:

– Нельзя ли вступить с ними в переговоры?

– Невозможно! – ответил я ему. – Что мы можем им дать, чего бы они не могли взять сами?

Тут вмешался старый индеец.

– Друзья, отчего вы не спасаетесь бегством? Сзади должна быть тропинка, а в лесу вам легче спрятаться от этих людей.

– Как же мы можем бежать, если вы так слабы, – заметил ему Стрикленд. – Нам остается храбро встретить смерть и тем окончить поиски Золотого Города!

– Я уже стар, – продолжал Зибальбай, – и мне не долго жить. А ты, дочь моя, ступай с ними. На тебе наш священный символ, и если этот чужеземец докажет тебе, что он и есть тот, кого мы искали, то ты отведешь его к нам домой, и все исполнится, как было предсказано!

– Нет, отец, мы оба останемся живы или погибнем! Эти сеньоры могут идти, если хотят, но я останусь с тобой!

– Я тоже, – сказал Молас, – так как не хочу избежать смерти, которая сторожит меня… Да и поздно бежать – смотрите, вот они поднимаются по лестнице, с доном Педро и американо во главе!

Я выглянул. Молас говорил верно. Разбойники уже поднялись до половины первого этажа.

– Если бы у нас были ружья! – вздохнул сеньор.

– Незачем печалиться о том, чего у нас нет, – ответил я ему. – Бог может помочь нам, если захочет, а если нет, то нам приходится только преклониться перед Его волей!

Мы все замолчали, и слышался только голос одного Зибальбая, который, подняв руки к небу, молился своим богам об отмщении врагам. Сквозь кусты я видел, что наши противники поднимались уже на второй этаж.

– Надо действовать! – воскликнул сеньор.

Он быстро подбежал к тем камням, которые мы с таким усердием собирали, и просил нас всех помочь ему сбросить вниз по лестнице самый тяжелый из них. Но на наше несчастье, корни кустов задержали движение камня, а вслед за тем нападающие открыли непрерывный огонь из своих ружей, и мы были вынуждены искать укрытия за высоким карнизом арки.

Враги продолжали подниматься, пока не дошли до третьего этажа, где остановились, чтобы передохнуть. Молас, не говоря ни слова, схватил отравленный дротик, подбежал к краю лестницы и с силой метнул его в нападающих; сеньор зачем-то последовал за ним, схватив другой дротик, хотя не умел пользоваться этим оружием. Дротик Моласа попал в шею Смита, и он зашатался на месте, стараясь обеими руками вырвать засевшее острие. Но силы ему изменили, и он свалился вниз. В ответ на это нападение раздался дружный залп, и хотя сеньор Стрикленд и Молас поспешили укрыться за наше прикрытие, но – увы! – на этот раз дело не обошлось благополучно. Молас упал, и сеньор остановился, чтобы помочь ему подняться, потом они оба добежали до нас. По лицу сеньора струилась кровь. Я очень испугался.

– Вы ранены?

– Пустяки! Пуля едва задела меня… Но Молас ранен в бок!

– Ничего, ничего. Я чувствую себя хорошо, – говорил Молас, но я видел, что он испытывает сильную боль.

Майя подошла к сеньору, стараясь куском от своего платья остановить кровь с его щеки.

– Не стоит, – ответил он ей, – так как скоро будут более серьезные раны, которых не залечишь. Что же нам делать?

Вместо ответа она указала рукой на отравленный дротик, который держала в руке.

– Я также не могу дать вам иного совета, но говорю вам, что очень рад тому, что встретил вас, и надеюсь, что мы еще свидимся. А теперь воспользуйтесь минутой затишья, чтобы проститься с вашим отцом!

Майя утвердительно кивнула головой. Подойдя к Зибальбаю, она нежно обняла старика. Я видел, что наши противники совещаются. Смерть Смита заставляла их быть осторожнее, они, по-видимому, опасались засады, но немного погодя все-таки стали подниматься по ступеням третьего этажа. Все мы стояли в полном безмолвии и неподвижности. Молас приложил руку к своей ране, чтобы несколько уменьшить страдания. Потом он опять ушел на внутреннюю площадку и вернулся с большим медным топором, который лежал в куче вещей Зибальбая, найденных нами при входе.

Молча, не говоря ни слова, он взобрался, пользуясь трещинами в своде, на самый верх арки и лежал, удерживаясь одной рукой и расширяя все больше самую большую трещину.

– Сойди скорее вниз, Молас! – крикнул ему сеньор. – Ведь если арка упадет, то и ты свалишься вместе с