благодарить, за то, что, оборвав нить твоей презренной жизни, мы спасли тебя от новых бесчинств!

Принц не мигая уставился в лицо колдунье. Их глаза встретились – темные зрачки Нумедидеса, застывшие точно пойманные в силок птицы, и незрячие бельма ведьмы.

Не выдержав этого мертвого взгляда, он отшатнулся, закрывая рукой лицо.

– Дочь Хагена, – прошептал он цепенеющими губами. – Дочь Хагена восстала из могилы, чтобы отомстить за своего сына!

Машинально Нумедидес отшагнул назад, – но наткнулся на возвышение, где стоял его трон, оступился и застыл на месте, не сводя зачарованного взгляда с рук ведьмы, что выделывали над повисшим платком замысловатые пассы, оставляя в воздухе пламенный след.

И внезапно ткань вспыхнула.

Выгнулась дугой.

Разом потухли мириады костров, очагов и светильни ков во всей Хайбории, отдав свою энергию зловещему клинку возмездия.

Огненный полумесяц взмыл и медленно поплыл в сторону принца…

Нумедидес помертвел.

Рдяный Серп Зандры – сгусток адского пламени, от которого нет спасения!

Глаза Нумедидеса в ужасе расширились. Пот стекал по лицу. Губы шевелились в немом призыве. Он вытянул вперед руки…

Охранное поле Звероликих вздыбилось, словно парус от порыва ветра, и воссияло черным светом.

И огненный полумесяц, едва коснувшись этой чужеродной Мощи, разбился вдребезги, полыхнув снопом бессильных, мгновенно гаснущих искр.

Бог-Олень не оставил своего ничтожного слугу!

Из глотки принца вырвался полуторжествующий-полустрадальческий вопль, подхваченный залом. Казалось, все они слились воедино, принц и его двор, превратились в одно многоликое существо, противостоящее общей угрозе. Это на них на всех и каждого в отдельности нападала зловещая ведьма, их стремилась уничтожить черным колдовством, и они готовы были сообща встать у нее на пути.

Каждый с радостью отдал бы в этот миг жизнь за принца. Каждый отдавал ему частичку своей силы…

И, словно ощутив их поддержку, Нумедидес захохотал.

– Я раздавлю тебя, исчадие Тьмы! Раздавлю, словно ядовитую сколопендру, и отправлю в Преисподнюю, из которой ты выползла! Ничто не может противостоять силе Древних Богов!

Мертвое лицо Марны зияло белыми бельмами.

– Мы будем там вместе, Принц-изменник. Принц-отступник! Принц-убийца! Тебе не бывать королем Аквилонии, и тем, кому ты служишь, недолго осталось торжествовать победу!

Алое сияние окутало ее целиком, возникнув где-то на уровне горла и распространившись мгновенно по всему телу, точно окутал ее огненный полог, почти скрывая очертания фигуры.

Она шагнула к принцу.

Огненный полумесяц вновь соткался из пустоты.

На далеких островах тухли Огненные Горы, застывала лава, падали густые хлопья пепла.

Принц попытался отступить – но трон надежно преграждал дорогу к бегству. И ему не оставалось ничего другого, как двинуться ей навстречу.

Вершители правосудия давно разбежались, и они остались на помосте вдвоем, подобно актерам на сцене, представляющим странное, замысловатое и пугающее действо, за которым зрители следили, затаив дыхание.

Но на сей раз это было реальностью.

Рука Нумедидеса судорожно шарила по бедру, ища и не находя меч, который, по традиции, в начале церемонии ему пришлось снять с себя и передать сенешалю.

Хотя чем помог бы ему меч?

И мысль эта внезапно наполнила его ужасом.

Он внезапно понял, что второго удара Рдяного Серпа его защита может не выдержать. Никто не ведает, кто из Бессмертных могущественнее, и ему меньше всего хотелось проверять их силу на себе.

Трясущимися губами Нумедидес прошептал:

– Изыди, именем Цернунноса! Изыди…

Но имя его Покровителя лишь сильнее разъярило колдунью. Алое сияние вспыхнуло ярче.

Язык полумесяца развернулся для нового удара.

– Помоги мне, о Звероликий! Помоги, Бог-Олень, своему сыну! Приди, Цернуннос!

Внезапно он ощутил толчок изнутри.

Сердце дрогнуло испуганно-радостно. Так бывало всегда, когда Повелитель откликался на зов.

Когда сила его начинала течь вольным потоком по жилам, переполняя все существо, когда исчезали пределы, не существовало границ и не было более ничего невозможного.

– Цернуннос!!!

Ведьма нанесла еще один удар. Адское лезвие вонзилось в черный полог.

Мерцающее поле вокруг тела принца заколебалось.

Алое сияние запульсировало сильнее.

Местами оно уже касалось принца, и в этих местах одежда его вспыхивала и принималась тлеть, и чудовищный жар обжигал кожу.

– Аквилонии не бывать вотчиной Древних, и тебе, пес не сидеть на троне Дракона!

– Нет! Именем Цернунноса, нет!!!

Сила прибывала все стремительнее, безудержный напор снес последнюю плотину, удерживавшую ее в прежних границах, и теперь не оставалось ничего человеческого в теле и сознании принца.

Серп Зандры изогнулся для последнего удара.

Где-то сгорели кометы и погасли звезды.

Но перед багровым лезвием стоял уже не сын маркграфа Серьена.

Теперь его глазами на колдунью смотрел сам Цернуннос, Повелитель Леса.

И взгляд его был ужасен.

Это он скалился хищно, не сводя глаз с фигуры, объятой алым. Это его руки протянулись, не замечая ядовитого пламени, к самому ее горлу.

В последний миг она, казалось, осознала опасность. Попыталась отпрянуть – но поздно.

Чудовищные пальцы мертвой хваткой сомкнулись у нее на горле.

Из последних сил она попыталась сопротивляться. Посиневшие губы прошептали заклятье, и Рдяный Серп сверкнул с новой силой, поглотив обе фигуры, почти скрывая происходящее на помосте от зачарованных зрителей, – но мгновенно огонь начал опадать.

Со стороны казалось: женщина в багровом варварском наряде сморщивается на глазах, усыхает, уменьшается, тогда как фигура принца делается непомерно огромной, почти под потолок, угрожающей, победительной.

Руки его стискивали горло жертвы.

Она еще пыталась сопротивляться, но уже слабее, слабее… и у людей в зале перехватило дыхание, точно божественные длани перекрыли воздух и им также, и не было сил ни вздохнуть, ни закричать.

– Цернуннос! – продолжал взывать принц с лицом, искаженным безумием. – Приди, Цернуннос! Приди! Защити твоего слугу!

Принц и колдунья застыли, точно две змеи в сплетенных объятиях.

Точно медведь и олень на старинном гобелене.

Невозможно было понять, кто держит кого… кто из двоих одолевает…

Внезапно из глотки Нумедидеса вырвался торжествующий трубный вой, руки его конвульсивно сжались, и ведьма забилась в предсмертных судорогах.

– Умри, ничтожная! – взвыл принц. – Умри!!! Рдяный Серп Зандры зашипел, словно на него плеснули водой.

Повалил густой пар.

…Алое сияние померкло не сразу. Подобно воде, оно стекло по оседающему телу, растворившись в