Тайлер говорит:
Я не могу.
Если суп будет холодным, они отошлют его обратно.
Эти великаны, они могут послать что-то назад на кухню просто так, без причины. Они просто хотят посмотреть, как ты бегаешь вокруг них за их деньги. На подобных ужинах, банкетных вечеринках, они знают, что чаевые уже включены в счёт, поэтому они обращаются с тобой, как с грязью. На самом деле, мы ничего не относим обратно на кухню. Слегка подвиньте на тарелке, подайте это кому-нибудь другому, и внезапно всё станет отлично.
Я говорю: 'Ниагарский водопад'. Река Нил. В школе все мы думали, что если поместить чью-то руку в тарелку с тёплой водой, пока он спит, то он обмочится прямо в постель.
Тайлер говорит:
- О-о.
За моей спиной Тайлер говорит:
- О-о, да. О-о, у меня получается. О-о, да. Да.
Сквозь полуоткрытые двери танцевальных залов в служебном коридоре слышно шуршание золотых, чёрных и красных юбок, таких же длинных, как золотые бархатные занавеси в старом Бродвейском Театре. Сейчас и снова здесь парочки Кадиллаков седанов, утопающие в коже, со шнурками на месте ветровых стёкол. А над машинами летит город солидных небоскрёбов в красных рекламах.
'Не слишком много', - говорю я.
Мы с Тайлером - террористы сферы обслуживания. Диверсанты солидных вечеринок. Отель оплачивает солидные вечеринки, поэтому, если кому-то нужна еда, он получает еду, и вино, и Китай, и фарфор, и официантов. Они получают наш труд, всё в одном счёте. И поскольку они знают, что они не могут припугнуть тебя чаевыми, ты для них просто таракан.
Тайлер однажды обслуживал солидную вечеринку. Тогда-то Тайлер и превратился в официанта - террориста. На этой первой вечеринке Тайлер накрывал рыбную перемену в этих белых и хрустальных облаках дома, который будто парит над городом на стальных ногах, погружённых в склон холма. Через какое-то время после подачи рыбной перемены, когда Тайлер мыл тарелки после томатной перемены, на кухню зашла хозяйка с листом бумаги, колышущимся, как флаг, так сильно у неё дрожали руки. Сквозь сжатые зубы Мадам поинтересовалась, не видели ли официанты кого-нибудь из гостей, спускающимся вниз по коридору, ведущему в спальную часть здания? Особенно гостей-женщин? Или хозяина?
На кухне находятся Тайлер, и Альберт, и Лен, и Джерри, моющие и ставящие на место тарелки, и помощник повара, Лесли, поливающий чесночным маслом артишоковые сердца, фаршированные креветками и овощами.
- Мы не должны ходить в эту часть здания, - говорит Тайлер.
Мы входим через гараж. Всё, что мы должны видеть - это гараж, кухня и столовая.
Хозяин входит, становится за спиной своей жены и берёт лист бумаги из её трясущихся рук.
- Всё будет в порядке, - говорит он.
- Как я могу смотреть на всех этих людей, - говорит Мадам, - пока я не узнаю, кто это сделал.
Хозяин положил открытую ладонь на задний вырез её белоснежного вечернего платья, которое стоило всего этого дома, и Мадам сразу подтянулась, её плечи выровнялись, и внезапно воцарилась тишина.
- Они - твои гости, - сказал он, - и это очень важная вечеринка.
Это выглядело по-настоящему смешно, словно чревовещатель приводил в движение свою куклу. Мадам посмотрела на своего мужа, и с некоторым нажимом он увёл свою жену назад в гостиную. Записка упала на пол, и двойное вуп-вуп кухонных дверей подхватило записку и принесло её к ногам Тайлера.
Альберт говорит:
- Ну, что там?
Лен вышел, чтобы начать убирать рыбную перемену.
Лесли ставит поднос с артишоковыми сердцами назад в духовку и говорит:
- Ну что там, наконец?
Тайлер смотрит прямо на Лесли и говорит, даже не глядя в записку:
- 'Я добавил некоторое количество мочи по крайней мере в один из ваших изысканных ароматов'.
Альберт улыбнулся:
- Ты помочился в её духи?
'Нет', - говорит Тайлер. Он просто оставил эту записку торчать между бутылочками. У неё на туалетном столике в ванной стоит по крайней мере сотня бутылочек.
Лесли улыбнулся:
- Так на самом деле ты этого не сделал?
- Нет, - говорит Тайлер, - но она об этом не знает.
Весь остаток ночи на этой белой и стеклянной небесной вечеринке Тайлер продолжал мыть тарелки из- под холодных артишоков, затем холодной говядины с холодными Pommes Duchesse, затем холодного Choufleur a la Polonaise прямо от хозяйки, а вина Тайлер подливал ей по крайней мере дюжину раз. Мадам сидела, наблюдая за тем, как её гостьи едят, пока между мытьём тарелок из-под sorbet и накрыванием apricot gateau, место Мадам во главе стола внезапно не опустело.
Они уже убирались после ухода гостей, загружая холодильники и Китай назад в грузовичок отеля, когда хозяин зашёл на кухню и спросил, не мог бы пожалуйста Альберт пойти и помочь ему с чем-то тяжёлым.
Лесли сказал, что может быть Тайлер зашёл слишком далеко.
Громко и звучно Тайлер рассказал о том, как убивают китов, Тайлер сказал, чтобы сделать такие духи, которые стоят больше, чем золото такой же массы. Большинство людей никогда даже не видело китов. У Лесли двое детей в его квартире рядом с шоссе, а у Мадам хозяйки в бутылочках на туалетном столике в ванной больше баксов, чем мы заработаем за год.
Альберт помог хозяину и вернулся, чтобы позвонить 9-1-1. Альберт прикрывает рот рукой и тихонько говорит: 'мужики, Тайлеру не стоило оставлять эту записку'.
Тайлер говорит:
- Так скажи администратору банкетов. Пусть меня уволят. Я же не женат на этой курино-дерьмовой работе.
Все смотрят себе под ноги.
- Быть уволенным, - говорит Тайлер, - это лучшее, что может произойти с каждым из нас. В этом случае мы должны будем перестать переводить на говно продукты и сделаем что-то со своей жизнью.
Альберт вызвал по телефону скорую помощь, и назвал адрес. Ожидая ответа, Альберт сказал, что с хозяйкой сейчас творится полный кизяк. Альберт вытаскивал её из-за унитаза. Хозяин не мог поднять её, потому что Мадам говорила, что это он нассал во все её бутылочки с духами, и ещё она говорила, что он пытается свести её с ума, заводя роман с одной из её гостий сегодня, и она устала, устала от всех этих людей, которых они называют своими друзьями.
Хозяин не мог поднять её, потому что Мадам упала рядом с унитазом в своём белом платье, и расплескала вокруг содержимое половины разбитых бутылочек с духами. Мадам говорила, что она перережет ему глотку, если он попытается хотя бы прикоснуться к ней.
Тайлер говорит:
- Круто.
От Альберта воняет. Лесли говорит:
- Альберт, братан, от тебя воняет.
'Невозможно выйти сейчас из туалета не воняя', - говорит Альберт. Каждая бутылочка духов на полу разбита, и унитаз заполнен остальными бутылочками. 'Они похожи на лёд, - говорит Альберт, - как на тех сумасшедших вечеринках в отеле, где мы должны были заполнить писсуары колотым льдом'. Туалет воняет и пол усыпан мелкими песчинками льда, который не тает, и когда Альберт помогает Мадам подняться на ноги, на её белом платье мокрое пятно от чего-то жёлтого, Мадам замахивается разбитой бутылочкой, чтобы бросить её в хозяина, но поскальзывается на духах и битом стекле, и приземляется на ладони.
Она плачет вся в крови, обняв унитаз. 'Ой, оно жалит', - говорит она.
- Ой, Уолтер, оно жалит. Оно жалится, - говорит Мадам.
