тоже есть свой Хозяин... Кто-то, кто его создал! Забавно, правда? Интересно, а кто был самый-самый первый Хозяин?

- Если честно, синьорина Бочелли, то мне и думать не хочется о том, кто был самый первый Хозяин... Так что с немцами?

- Граф, наверное, хочет их как-то обмануть... Я не знаю. Он мне ничего не говорит. Он вообще мало говорит с нами с тех пор, как появилась Лизе-Лотта. А мне иногда так хочется поговорить с кем-нибудь! Вы чудесный собеседник, лорд Годальминг. Я сожалею о том, что так дурно поступила с вами. Но клянусь - больше этого не повторится. По крайней мере - без вашего желания. И я постараюсь все-таки вас защитить. Надеюсь, вы не скоро нас покинете? И, может быть, вам что-то нужно? Еда, вода? Я могу все вам принести. А от кого вы прячетесь? От немцев или от нас? Если от нас - то это глупо: от нас не спрячешься... А если от немцев - то они вас здесь точно не найдут, они в подземелья не суются: боятся!

Джеймс кивал Рите все с той же любезной улыбкой, словно приклеившейся к его лицу. Но глаза у него были холодные и пустые.

- Синьорина Бочелли, с этой женщиной, Лизе-Лоттой, был мальчик?

- Откуда вы знаете? - удивилась Рита.

- Предположил... Ему сейчас лет двенадцать-тринадцать, да?

- Да. Он очень славный. Носит огромный крест на серебряной цепочке, но абсолютно не верит в то, что крест может его защитить. Мы ведь чувствуем такие вещи... Граф запретил нам с Марией его трогать. Полагаю, будет ждать, пока Лизе-Лотта не утратит окончательно все человеческие привязанности. Ах, как бы мне хотелось поговорить с ней! И с тем красавчиком, который спит в земле! Мне так скучно... С Марией мы давно обо всем переговорили... Да она и не очень-то любит болтать. А я - люблю. То есть, мы друг с другом можем общаться и без слов... Но от этого как-то еще скучнее. Потому что видишь все образы, которые видит собеседник. И разговор происходит в десять раз быстрее! Я думала, что из Магды получится новая подружка. Но она совсем... Совсем как неживая! Только на охоту ходит - и спит.

Рита вдруг замерла - с полуоткрытым ртом, словно хотела сказать еще что-то. Прислушалась. Гарри тоже прислушался - но ничего не услышал. Но Рита что-то слышала!

- Извините, меня зовут, мне придется уйти... А жаль. Спасибо за интересную беседу. Мне было очень приятно с вами познакомиться, лорд Годальминг. Еще раз простите за случившееся... Я скоро снова вас навещу. Как только смогу.

Легким голубым облачком Рита выскользнула в темноту дверного проема.

Воцарилась тишина.

Джеймс молчал, глядя перед собой пустыми глазами.

Наконец, Гарри решился нарушить молчание:

- Джеймс, я так сожалею о случившемся с вашей... Вашей возлюбленной.

- Да, - глухо ответил Джеймс. - Все повторяется. Знаете, что сказал Абрахам Стокер моему отцу в ту ночь, когда они убили мисс Люси? 'Вы сейчас в горьких водах, дитя мое, но уже завтра, Бог даст, пройдете их и отопьете от вод сладких'. И, знаете ли, моему отцу эти слова дали надежду... Ложную надежду. Он уже никогда не познал сладости. А я... Я всю жизнь брел в водах горьких. Но сейчас они сомкнулись над моей головой.

- Сожалею, - прошептал Гарри.

- Все повторяется. Я должен сделать то же для моей любимой, что сделал мой отец - для своей. Надо пойти и найти ее гроб. И...

- Где мы возьмем осину? - перебил его Гарри.

- Придется выйти наружу. Где-нибудь здесь должна расти осина!!!

- Простите меня, Джеймс, но вы пока не в состоянии передвигаться. А выйти наружу - это же верная смерть...

- Но я не могу обречь мою любимую Лизе-Лотту на вечные муки! Я должен спасти ее душу - пока она не погибла окончательно!

- Возможно, вы сможете это сделать... Но не сейчас, Джеймс. Не сейчас. Сейчас наш долг - выжить во что бы то ни стало! Потому что мы с вами выполнили задание вашего правительства. Мы знаем, почему этот замок привлек внимание немецких ученых и военных. Только, видит Бог, никто нам с вами не поверит, если мы расскажем... Сидеть нам в психушке до конца жизни!

- Я говорю вам, Гарри, мы должны все сделать сами! Вы - как хозяин замка, я - как возлюбленный... Пусть и неверный возлюбленный бедняжки Лизе-Лотты.

- У вас два серьезных соперника, - усмехнулся Гарри. - Два вампира!

- Не важно. Мы должны разорить это гнездо. Пусть даже ценой собственных жизней.

- Согласен. Пусть ценой жизней. Но только сначала надо одолеть зло. А вам для этого надо хотя бы встать на ноги. Зря вы не попросили еды у своей клыкастой подружки. Или вы боялись, что она принесет кусочек человечинки?

- Перестаньте, Гарри! - брезгливо поморщился Джеймс. - Она такое прелестное создание... И тоже заслуживает избавления от мук.

- То есть - кола в сердце?

- Кол в сердце - этого мало, - сурово ответил Джеймс. - Надо еще отрубить голову и набить рот чесноком. А лучше всего - выволочь гроб на солнце. Тогда вампир прогорит так, что останется только горстка пепла.

Гарри вдруг очень захотелось очутиться дома, в гостиной, в тот час, когда небо уже потемнело, а от заката осталась лишь ровная розово-золотая полоса у самой кромки горизонта, когда в открытые окна уже начали залетать ночные бабочки, а все домашние собрались у стола - все, и мама, и Энн, и Сьюзен, и бедная безумная Луиза! - и отец при свете ночника читает вслух Евангелие.

Проводив взглядами уходящего Вильфреда, Димка и Мойше повернулись и неспеша направились предписанной им дорогой к подземному ходу.

Почему-то вдруг навалилась усталость, и на душе было пусто, тоскливо и как-то холодно.

- Я так испугался, - сказал Димка, - Думал, помру.

- А я думаешь, не испугался, - хмыкнул Мойше, - Чуть в штаны не наложил... И что это за немец такой странный?.. Как думаешь?

- Ты слышал, что он сказал тому, которого убил? Детей обижать нельзя.

- Поздно опомнился.

- Для нас - не поздно...

- Ну да...

Коридор постепенно сужался и забирал немного вправо.

Мойше вздохнул, перекинул тяжелый автомат на другое плечо.

- Хочешь, понесу? - предложил Димка.

- Нет уж, - Мойше нежно погладил черное дуло, - Я теперь с ним не расстанусь.

- Ты обращаться-то с ним умеешь?

- Обижаешь... С закрытыми глазами разберу и соберу.

Димка недоверчиво хмыкнул.

- На спор? - обиделся Мойше.

- На спор... Только не сейчас, ладно?

Когда кто-то подкрался сзади и зажал ему ладонью рот, Димка даже пикнуть не успел, только вытаращил в ужасе глаза да нелепо взмахнул руками, роняя пистолет.

Мойше обернулся было, стаскивая автомат с плеча, но его руку уже перехватили и вывернули так, что мальчишка охнул и выпустил оружие.

- Вы говорите по-немецки? - с жутчайшим акцентом осведомился один из мужчин.

- Только на нем и говорим, - пробормотал Мойше.

- Хорошо, - кивнул мужчина, - Значит мы друг друга поймем.

После этих слов железная хватка ослабла и Мойше был освобожден.

Димка был освобожден в следующее мгновение.

Напавших было двое, были они грязны, небриты, кажется, немного пьяны, выглядели агрессивными и очень злыми, и оба мальчишки, независимо друг от друга сделали показавшийся им в тот момент самым