что не смеет больше настаивать – пренебречь интересами мистера и миссис Аллен было бы непозволительно. Но в какой-нибудь другой день, о котором можно будет договориться заранее, они не откажутся, он надеется пожертвовать ее обществом ради того, чтобы отпустить мисс Морланд к ее подруге. О нет Кэтрин не сомневалась, что у них не будет ни малейших возражений, и она с большим удовольствием примет приглашение. Генерал проводил ее до дверей на улицу, самым приятным образом беседуя с ней, пока они спускались по лестнице, и восхищаясь упругостью ее походки, удивительно соответствовавшей манере, с которой она танцует, и на прощание отвесил ей самый изящный поклон, какой ей когда-либо приходилось видеть.
Довольная всем случившимся, Кэтрин весело шла к Палтни-стрит своей, как она теперь знала, упругой походкой, которой до того она даже не замечала. Она добралась до дому, не встретив никого из обидевшейся на нее компании. И теперь, когда ею была достигнута решительная победа, выдержан характер и спасена завтрашняя прогулка, она начала (по мере того как проходило ее волнение) сомневаться своей совершенной правоте. Самоотверженность всегда благородна. И если бы она проявила уступчивость, она бы теперь была избавлена от неприятных мыслей о рассерженной подруге, расстроенном брате и сорванной, быть может ее усилиями, поездке, которая могла доставить им так много удовольствия.
Чтобы облегчить душу и услышать из уст непредубежденного человека истинную оценку своего поведения, она в разговоре с мистером Алленом упомянула, воспользовавшись случаем, о задуманной ее братом и Торпом завтрашней поездке. Мистер Аллен откликнулся сразу.
– Что ж, – спросил он, – и вы тоже хотите с ними отправиться?
– Нет. Как раз перед тем, как они мне об этом сказали, я условилась с мисс Тилни о прогулке по окрестностям Бата. Поэтому, вы понимаете, я не могла с ними ехать, не правда ли, не могла?
– Разумеется, нет. Я рад, что вы отказались. Такого рода поездки – вообще неподходящее дело. Молодые люди и девицы, разъезжающие по дорогам в открытых экипажах! В отдельных случаях это допустимо. Но совместные посещения гостиниц и других публичных мест! Это не доводит до добра. Я удивляюсь, что миссис Торп смотрит на такие вещи сквозь пальцы. И рад, что вы решили не ехать. Вашей матушке это бы не понравилось. Вы согласны со мной, миссис Аллен? Не находите ли вы подобные поездки предосудительными?
– Разумеется, даже очень. Открытые экипажи – ужасная вещь! Чистое платье становится в них грязным за пять минут. Вас забрызгивает, когда вы в них влезаете и когда вылезаете. А ветер треплет прическу и шляпу решительно во все стороны. Я ненавижу открытые экипажи!
– Я это знаю. Но речь сейчас идет о другом. Не кажется ли вам, что молодые леди, то и дело разъезжающие в открытом экипаже с молодыми людьми, не состоящими с ними даже в родстве, выглядят несколько странно?
– Да, мой дорогой, они в самом деле выглядят странно. Я этого терпеть не могу!
– Дорогая миссис Аллен, – воскликнула Кэтрин, – почему же вы мне раньше об этом не сказали? Если бы я знала, что этого делать не следует, уверяю вас, я вообще не ездила бы с мистером Торпом. Я думала, вы предупредите меня, если увидите, что я поступаю не правильно.
– Так оно и есть, моя дорогая, можете на меня положиться. Перед отъездом я обещала миссис Морланд заботиться о вас, насколько это окажется в моих силах. Но нельзя быть чересчур требовательной. Как говорит ваша добрая матушка, молодежь остается молодежью Вы помните, когда мы приехали, я не хотела чтобы вы покупали этот узорчатый муслин. Но вы все же его купили. Молодежь не любит, когда ей слишком многое запрещают.
– Но тут ведь речь шла о действительно важном обстоятельстве. Не думаю, чтобы вам трудно было меня убедить.
– То, что случилось, не так уж страшно, – сказал мистер Аллен. – Но я бы, дорогая, советовал вам больше не ездить с мистером Торпом.
– Именно это я и хотела сказать, – добавила его жена.
Перестав тревожиться о себе, Кэтрин почувствовала беспокойство за Изабеллу. И после минутного раздумья она спросила у мистера Аллена, не поступит ли она правильно и великодушно, если напишет мисс Торп о том нарушении приличий, о котором ее подруга, как прежде она сама, наверно, и не догадывается. В противном случае, как ей казалось, Изабелла, несмотря на случившееся, может все же завтра поехать в Клифтон. Мистер Аллен, однако, отсоветовал ей это делать.
– Лучше, дорогая моя, оставьте ее в покое. Мисс Торп – достаточно взрослая девица и должна сама следить за своим поведением. А на худой конец, у нее есть мать, которая может дать ей совет. Несомненно, миссис Торп слишком снисходительна. И все же вам лучше не вмешиваться. Она и ваш брат уже решили поехать, так что из-за этого они только станут к вам хуже относиться.
Кэтрин смирилась. И хотя ей было грустно думать, что Изабелла совершает ошибку, она испытывала большое облегчение оттого, что мистер Аллен одобрил ее поступок, и была искренне рада, что его совет помешал ей впасть в ту же ошибку самой. Избавление от поездки в Клифтон поистине казалось ей теперь настоящим избавлением. Ибо что подумали бы о ней мистер и мисс Тилни, если бы она нарушила данное им обещание ради того, что было столь дурно само по себе? Если бы она провинилась в нарушении одного долга лишь для того, чтобы нарушить другой?
Глава XIV
Следующее утро было великолепным, и Кэтрин почти не сомневалась, что она будет вновь атакована компанией, собирающейся ехать в Клифтон. Однако, после того как она заручилась поддержкой мистера Аллена, они уже больше не были ей страшны. И все же она предпочитала избежать столкновения, сама победа в котором была бы для нее мучительной, и искренне радовалась, что их было не видно и не слышно. Тилни зашли к ней в назначенное время. И поскольку не возникло никаких новых затруднений, – ничего не вспомнилось, не пришло нежданного вызова и никто бесцеремонным вторжением не нарушил их намерений, – наша героиня весьма противоестественным образом смогла выполнить свое обещание, хотя оно было дано не кому иному, как самому герою романа.
Они решили обойти вокруг Бичен-Клиффа, величественного холма, яркая зелень и нависшие кустарники которого делают его столь заметным с любого открытого места в Бате.
– Когда я на него смотрю, – сказала Кэтрин, пока они шли вдоль реки, – я всегда вспоминаю о юге Франции.
– Вы бывали за границей? – с некоторым удивлением спросил Генри.
– Да нет же, я говорю просто о том, что описано в книгах. Этот холм всегда наводит меня на мысль о стране, по которой в «Удольфских тайнах» путешествовали Эмили и ее отец. Но вы ведь, наверно, не читаете романов?
– Почему же?
– Они для вас недостаточно умны. Джентльмены читают более серьезные книги.
– Человек, будь то джентльмен или леди, не получающий удовольствия от хорошего романа, должен быть безнадежно глуп. Я прочел все сочинения миссис Радклиф, и большинство из них с большим интересом. Когда я взялся за «Удольфские тайны», я не мог оторваться от книги. Помню, я проглотил ее за два дня, и все это время волосы дыбом стояли на моей голове.
– Да, – прибавила мисс Тилни, – я помню, как ты мне начал читать ее вслух. Когда я только на пять минут отвлеклась, чтобы ответить на записку, ты, вместо того чтобы ненадолго отложить книгу, убежал с романом на Эрмитажную аллею, и мне потом пришлось ждать пока ты его не закончишь.
– Спасибо, Элинор. Весьма убедительное свидетельство! – Вы видите, мисс Морланд, насколько необоснованным было ваше подозрение. Вот что со мной сделало желание поскорее узнать о дальнейших событиях. Я не мог всего пять минут подождать свою сестру, нарушил обещание прочесть ей этот роман вслух и в самом интересном месте заставил ее мучиться от любопытства, убежав с книгой, которая, примите во внимание, была ее, и только ее, собственностью! Вспоминая об этом, я испытываю чувство гордости и надеюсь, что этот случай позволит вам составить обо мне хорошее мнение.
– Мне это и в самом деле приятно слышать. Теперь я не буду стыдиться того, что мне нравится «Удольфо». До сих пор я не в шутку думала, что все молодые люди с поразительным презрением говорят о романах.
– Вот именно, поразительным. Можно и впрямь поражаться тем, что они способны презирать книги,
