По правде сказать, популярность ярмарки была огромной. На ней побывал весь Париж. Даже король однажды вечером посетил ее со своим двором. На ярмарку Сен-Жермен съезжались отовсюду. Там были торговцы из провинций юга Франции. Португальцы торговали тонким фарфором, провансальцы продавали апельсины и лимоны. Фламандцы привезли свои знаменитые картины и сыры, прорицатели предсказывали будущее. В маленьких балаганах давали представления. Можно было увидеть крысу, танцующую под звуки свирели, и другие чудеса.

Публика смешалась. Аристократы и знатные дамы поглядывали на все эти развлечения из окон своих карет. Работали все кабаре и трактиры. Поистине это был народный праздник.

Но все знали, что на ярмарке столкнутся две банды. До этого было уже много стычек, что кто-то из двух главарей должен умереть. Это была борьба за власть, за существование.

В эту ночь люди Каламбредена собрались в большом зале, чтобы обсудить создавшееся положение. Деревянный зад восседал на своем «блюде», как дьявол в преисподней.

— Я так давно ждал этого, — процедил он сквозь зубы. — Ты виноват в этом, Каламбреден, что эти проклятые цыгане не дают нам покоя. Твоя любовница свела тебя с ума. Ты больше не можешь принимать трезвых решений. Великий Керз недоволен тобой.

Все притихли в ожидании крупной ссоры. Каламбреден стоял у окна и смотрел на Жанина горящими глазами. Вдруг он заорал на него громовым голосом:

— Все знают, что ты предатель, что ты хочешь стать Великим Керзом. Но берегись!

— Что ты имеешь против меня? — кричал в свою очередь Жанин.

Анжелика, находившаяся тут же в зале, испугалась, как бы эти крики не разбудили ее «ангелочков». Она быстро поднялась по лестнице в комнату наверх, а крики внизу продолжались с удвоенной силой. Надо было, чтобы этот кошмар кончился. Анжелика плотно закрыла дверь. Выходя, она услышала грубый голое Жанина, который говорил:

— Пойми, Каламбреден, что если ты отступишь, то пропал. Родогон займет твое место и объединит нас. Он будет беспощаден. Он не только хочет господствовать на ярмарке, но также хочет обладать твоей «маркизой», которую ты вырвал у него из рук на кладбище «Святых мучеников». Теперь наступил последний момент: или ты, или он!

Казалось, Никола немного успокоился.

— Жанин, посоветуй, что мне делать, — тихо сказал он. — Люди Родогона, эти проклятые цыгане, окружили нас и хотят всех перерезать.

В этот момент Анжелика приблизилась к ним. Она была одета в черный плащ, на лице у нее была красная маска. Увидя Анжелику в таком наряде, Никола проворчал:

— Куда ты идешь? И что значит этот маскарад?

— Я иду разгонять банду Родогона, — спокойно сказала она. — Через час площадь перед башней будет свободна и вы сможете занять свои позиции.

— Господа, она сошла с ума! — засмеялся Жанин.

— Оставь ее в покое. Она знает, что делает. Не мешай ей.

Анжелика вышла под взглядами крайне удивленной банды и хлопнула дверью. Через некоторое время она достигла ворот Святого Жака. Один из людей Родогона выступил из темноты. Анжелика, не говоря ни слова, ударила его ножом. Человек упал, не успев даже пикнуть. А Анжелика шла к одному своему знакомому, у которого было три дрессированных медведя.

На башне Сен-Жермен пробило два часа ночи. Вдруг люди Родогона при свете луны увидели три звериные морды и оскаленные пасти. Они пустились наутек, в ужасе крича:

— Дьяволы! Дьяволы!

А те, которые были посмелее, остались лежать на мостовой с разорванной грудью.

Через час Анжелика вернулась в башню Несль.

— Господа, — сказала она, — путь свободен.

Но Каламбреден понял ее по-другому.

— Ты нас предала, — в бешенстве закричал он. — Ты отдалась Родогону.

Анжелике пришлось все рассказать. Жанин пришел в восторг от ее выдумки и громко хохотал.

— Пройдут годы, — захлебываясь, говорил он, — и матери будут рассказывать своим детям, как ты одурачила этого Родогона.

Первого октября Дегре выставил все силы полиции Парижа на близлежащие к ярмарке улицы. Однако утро казалось спокойным. Люди Каламбредена чувствовали себя хозяевами в нарастающей толпе.

Анжелика и Никола были вместе. Они наблюдали за схваткой двух догов с диким кабаном. Представление подходило к концу. Запах крови подогревал толпу. Анжелика была немного пьяна, так как они недавно выпили в соседнем кабаре. Она купила игрушки для своих детей и держала их в руках. Никола был одет в сюртук, сегодня он был без своей обычной маски Каламбредена. Он выглядел как обычный состоятельный горожанин, приехавший на ярмарку. Он обнимал Анжелику за талию. У Никола была своя манера держать за талию, и ей казалось, что два железных обруча обхватили ее.

Вдруг напротив, с другой стороны, она увидела Родогона-цыгана. В руке у него был тонкий длинный нож. Никола, казалось, ничего не замечал, он был увлечен представлением. Родогон наклонился, потом вдруг с силой метнул нож в сторону Никола. Нож просвистел над ареной. Анжелика дернула Никола за руку и спасла его от верной гибели. Лезвие ножа прошло на палец от его шеи и вошло в горло торговца, стоявшего сзади них, как в кусок сала. Глаза его закатились, он раскинул руки, в этот момент он казался похожим на бабочку, приколотую к листу бумаги. Через секунду глаза его расширились и из горла хлынул фонтан крови. Он упал на прилавок своей лавчонки и забился в судорогах.

И тут началось…

В полночь Анжелика и еще 20 женщин из других банд были брошены в тюрьму Шантль, и тяжелая дверь ворот этого страшного места с грохотом захлопнулась. Анжелике казалось, что она еще слышит крики женщин, сопровождаемых полицейскими в разные тюрьмы Парижа.

— Ну вот мы и достукались, — сказала одна из заключенных.

— Но нам еще повезло, — заметила ее подруга. — В тот раз было хуже, помнишь?

— Да, я помню, когда палач окунал меня в воду и я чуть не захлебнулась. Я кричала: «Боже милостивый, сжалься надо мной!»

Анжелика с ужасом слушала эти разговоры, не видя собеседниц, так как в камере не было окон. Сейчас ее мучила одна мысль: что будет с малышами?

В камере пахло крысами и гнилой соломой. Анжелика старалась успокоиться, думая, что все будет хорошо, но время шло, и какая-то тоска охватывала ее истерзанное тело.

«Если бы они попали к ля Поляк, я была бы спокойна», — думала она, и слезы текли по ее щекам.

Она начала вспоминать, куда делся Никола. Что с ним? Вспомнила, как проклятые ищейки вели ее по прилегающим к ярмарке улицам, где продолжалась резня. Все улицы, казалось, были оцеплены полицией. На этот раз фараоны поспели вовремя.

Анжелика была в крови, разодранное платье болталось на ней, как мешок. Она пыталась вспомнить, где потеряла ля Поляк. Она заклинала святую Марию, чтобы та не оставила ее крошек. Так она сидела, забившись в угол. Казалось, время остановилось.

Вдруг запоры лязгнули и дверь открылась. Вошел охранник с факелом в руке.

— Ага, вот и вы, красотки! — ехидно пробасил он. — Да, урожай на этот раз был хорошим.

За ним вошли еще три солдата. Один из них держал в руке огромные овечьи ножницы.

— А ну-ка сними свой чепец, красотка, — сказал он женщине, сидевшей ближе к двери, чем остальные. — Да, твои волосы не так уж густы, но ничего, на базаре мне дадут за них несколько су. — С этими словами он остриг ей волосы почти под корень.

Другие охранники начали осматривать всех арестанток по очереди.

— У меня нет волос, — сказала одна из женщин. — Я недавно была у вас на приеме, проклятые фараоны.

Один из солдат ударил ее ногой.

— Молчи, мразь. Если у тебя нет волос, ты заплатишь нам другим. Поместите ее в одиночку, мы с ней позабавимся сегодня ночью.