«А где же еще, – подумал Озон, мысленно обругав себя за тупость. – В Тылу ведь нет никаких вампиров».

– Да, на Фронте. Нет, не на Фронте. Что ты вообще ко мне пристал? Тебя Игорь послал меня допрашивать?

Ангел разозлилась до того неожиданно и обвинение ее было до того несправедливо, что Озон так и застыл с открытым ртом. В рот немедленно залетел клуб вонючего дыма. Когда парень откашлялся и протер глаза, Ангела на крыше вагона уже не было. Только две полосы леса тянулись по сторонам, плыли над горизонтом сизые тучи, да мелькали огоньки далеких – фальшивых, фальшивых – селений.

– …Ты хочешь хакнуть Фронт?!

Озон так удивился, что ему даже не было страшно. Хакнуть Фронт? Смешно.

– Но как? Даже если бы это было возможно в принципе, как можно хакнуть Фронт изнутри Фронта?

Остальные переглянулись, и Озон – в который раз – почувствовал себя идиотом. Все знали что-то, чего он не знал.

Центурион улыбнулся краешком губ – то ли улыбка, то ли презрительная гримаса.

– Снаружи как раз нельзя. Слишком мощная защита. У Фронта там, в Тылу, тысячи бэкапов. Плюс это распределенная программа, и ты никогда не найдешь сервер. А вот изнутри…

Куратор оглянулся на Ангела. Ангел улыбалась с прежней безмятежностью. Трое других членов их маленькой группы: Симба и парни-близнецы со странными именами Порох и Запал – смотрели серьезно.

Все они сидели прямо на полу щелястой теплушки. В открытую дверь тянуло дымом и холодом, проносились мимо темные древесные стволы. Над Фронтом занимался хмурый рассвет, и Озона по привычке тянуло в сон. От этого слова Центуриона казались еще более дикими – не план операции, а часть бредового сновидения.

Ангел потянулась и зевнула, сверкнув острыми зубками. Ей тоже хотелось спать.

– Все просто, Бозончик, – промурлыкала она, как в тот раз, у церкви. – Когда я еще была хорошей девушкой и настоящим ангелом…

Симба громко хмыкнул, но под взглядом Центуриона мгновенно заткнулся.

– Понимаешь ли, «Служба милосердия» оказывает услуги не только убиенным воинам. Правда, выяснила я это уже на Фронте. Мы еще помогаем высшим армейским чинам…

«Помогаем?» Озон недоуменно моргнул.

– Так сказать, «помогаем». А что? Красивые девушки. Скучающие. Христиан и иудеев осталось не так уж много, и работой мы завалены не были. Так что меня быстро присмотрел один генерал из штаба Фронта. Мог бы, в принципе, и заставить, но ему хотелось меня поразить. Произвести впечатление. И он мне кое- что показал… Симба, пасть захлопни – не то, что ты думаешь. Оказывается, эти хитрожопые уроды оставили себе лазейку на тот случай, если «Энигма» вдруг вздумает по-крупному пошалить. Ну, там, начнет вмешиваться в военные действия, сильно мухлевать с вооружением и прочее. Из штаба каждого сектора есть выход на управление программой. Мой генерал называл это как-то… виртуальная проекция? В общем, такой старомодный машинный зал с допотопными компьютерами. Оттуда выход на корневую директорию… кажется, так он говорил. Конечно, надо знать пароли, и войти туда без допуска хрен войдешь – там двойные стальные двери, плюс охрана, плюс сканеры… но это лучшее, что у нас есть. Человек бы точно не вошел. А против вампиров защиту не ставили. Если быстро пробьемся через здание и нейтрализуем охрану, может получиться.

Озон тряхнул головой. Жесткий воротник гимнастерки царапнул шею.

– Но почему ты думаешь, что это правда? Может, твой генерал все наврал, чтобы покрасоваться?

«Я бы точно наврал», – подумал он.

Ангел широко улыбнулась.

– Думаешь, я такая дурочка? Я ему сказала: «Милый, не дам, пока ты мне этот зал не покажешь». И он показал. Проходишь через будку охранника и гермодверь. Спускаешься по железной лестнице на минус двадцатый этаж военного министерства, там двойные двери здоровенные, с кодовым замком и мордоворотами-охранниками. А за ними тот самый зал. Так что пришлось дать.

Центуриона передернуло. Остальные деликатно притворились, что ничего не слышали. Бросив тяжелый взгляд на Ангела, куратор добавил:

– Нам все равно нужно в интендантское ведомство. Син-кровь выдается только с правительственных складов по накладным.

Он достал из кармана пачку листков с красными печатями и помахал ими у Озона под носом.

– Это третий этаж военного министерства, так что охранников на входе пройдем без проблем. А уже оттуда рванем не вверх, а вниз…

– А двери?

Молчаливый Порох ткнул сапогом в свой брезентовый рюкзак:

– Си-три, малыш. Двадцать кило контрабанды. С этим можно пройти сквозь любую дверь.

Москау встретила их дымом. Чад, вырывавшийся из паровозной трубы, добавил свою толику к плотным клубам, окутавшим город. Вдоль железнодорожного полотна тянулись почерневшие от копоти пакгаузы. Ветки путей сходились и расходились, обиженно гудели составы, и солнце таращилось красным слепым глазом сквозь удушливую дымку. К нему тянулись толстые серые пальцы дирижаблей, а аэростаты воздушного наблюдения усыпали небо белесыми лишайными пятнами.

Здесь воняло железом, потом, керосином и людьми. Главное – людьми. Озон уже не раз приложился к подаренной фляжке, но помогало это слабо. Щекотка под кожей все усиливалась. На перроне толпились тысячи солдат и офицеров со знаками различия разных частей. От гомона гудело в ушах. Озон подумал, что, будь это настоящей войной, солдат провожали бы женщины, множество женщин. Гремел бы марш, под ноги сыпались бы цветочные лепестки. Но здесь все было серо, жарко, буднично и жутко.

Их семерка погрузилась на мотодрезину. Город был опутан сеткой железнодорожных путей. От вокзала дрезина покатилась к широкому мосту. Река под ним была совсем не похожа на давешнюю ночную реку, спокойную и величавую. Эта, серая в желтых клочках пены и радужной масляной пленке, волокла на своей спине паровые катера и бесчисленные баржи. Почти сразу за мостом из дымных клубов выступила исполинская башня. Зиккурат военного министерства, некогда кирпично-красный, а теперь такой же закопченный, как и остальные здешние здания.

Дрезина свернула налево, к подземному въезду. Сверху надвинулись и нависли огромные колонны, бастионы, бесчисленные уровни зиккурата, заслонившие тусклое и безвредное солнце. Озон подобрался. К худу или к добру, операция начиналась.