что Овидий советовал юношам заниматься любовью с женщинами, которым исполнилось минимум тридцать пять. Когда в шестнадцатом веке аббат Брантом воспевал в своем трактате «Галантные дамы» очарование пожилых красавиц, то речь у него шла об особах весьма зрелых и по нашим меркам, да к тому же успевших родить десять-пятнадцать детей. (Кстати, одна из воспетых им прекрасных пенсионерок, шестидесятипятилетняя Диана де Пуатье каждый день вставала в шесть утра и при любой погоде два часа скакала на лошади. Лично у меня нет знакомых дам, способных в подобном возрасте на такие спортивные подвиги.) А стихотворение Киплинга про леди, которой под пятьдесят: «Изящных юношей толпа вокруг Нее теснится; глядят влюблено, хоть Она им в бабушки годится», — тоже было написано до открытия стволовых клеток и массового внедрения пластической хирургии.

Да еще, как водится, мы сами себе усложняем задачу. Как выглядели те же красавицы времен Брантома? Юбка до пят. Броня корсета. Перчатки, кружевной воротник. На балах танцевали при тусклом свете свечей. На люди полагалось выходить, от солнца прикрыв лицо вуалью. Интимная жизнь практиковалась в темноте, да еще при одежде, пусть и минимальной. (Вспомним графа де ля Фер, который лишь по чистой случайности увидел обнаженное плечо своей жены.) Так можно и до ста лет считаться чудом красоты. Никто не требовал от прекрасной дамы демонстрировать свои целлюлиты и варикозные вены. А свободный и раскрепощенный человек двадцать первого века вынужден, рассудку вопреки, наперекор стихиям, все время выставлять на всеобщее обозрение свою убогую наготу. Получается не всегда красиво. Вспомним недавний скандал с Николя Саркози. В костюме и галстуке он выглядит вполне приемлемо. Но вот Paris Match публикует фоторепортаж об отдыхе Президента (лодка, солнечный день, форма одежды — шорты). И внимательные читатели хватают авторов за руку, а весь мир хихикает. Потому что дружественно настроенные к президенту журналисты откорректировали его несовершенные живот и бока с помощью фотошопа.

Как и следовало ожидать, в обществе с переизбытком стариков наблюдается бешеный культ молодости. На страницах глянцевых журналов преобладают сущие Лолиты с узкими плечами и пухлыми детскими губами. Практически никакой рекламный текст невозможен без ритуального и неизбежного: «Наша продукция рассчитана на современных людей, молодых и динамичных». Чуткий Фредерик Бегбедер заставил героя своего романа «Идеаль» отправиться в дикую и беззаконную Россию и завести роман с девицей о четырнадцати годах. Если так пойдет и дальше, самых желанных красавиц двадцать первого века будут, по-видимому, отлавливать еще на стадии пребывания в материнской утробе и устраивать фотосессии с помощью аппарата УЗИ. Что до старости — она перестает быть почтенной и уважаемой. Она банальна и смешна. Как сказала мне одна владелица салона красоты: «В современном мире постареть — значит совершить самую большую ошибку, и любой человек пойдет на все, лишь бы ее исправить».

С ростом племени долгожителей связана еще одна новая для нас проблема. Мне приходилось обсуждать ее с Анатолием Вишневским, российским ученым, руководителем Центра демографии и экологии человека РАН. Он объяснял мне, что — да, так называемый золотой возраст может быть вполне счастливым. По крайней мере — у западных стариков. Панамка, фотоаппарат, путешествия по всему миру. Масса свободного времени, хорошая пенсия, в сумочке — новейшие лекарства. Новые встречи, новые друзья, вечером танго на террасе отеля. Но есть тень, омрачающая эту прекрасную картину. За золотым возрастом следует другой, для которого пока не изобрели названия. Возраст не старости уже, а дряхлости. Имеется в виду период от восьмидесяти, примерно, лет, когда уже не до танцев и путешествий, и человек становится узником собственной квартиры, куда постоянно должна приходить (а лучше там же и жить) медсестра или сиделка.

По словам Вишневского, единственное, что пока придумано в помощь этим людям, — все те же дома престарелых, пусть и максимально комфортабельные, похожие, скорее на квартиры. Конечно, это довольно унылый вариант. И самое плохое — люди не видят вокруг себя молодых. Делаются попытки что-то придумать, как-то вписать эти казенные дома в окружающую жизнь. Есть, например, идея располагать рядом с домами престарелых детские сады, чтобы старые и малые могли контактировать и общаться. Все это сейчас формируется, обкатывается, пробуется. Общество совсем недавно столкнулось с этим явлением, и никто пока не знает, что тут делать. Ведь этим людям даже на помощь собственных детей трудно рассчитывать. Не потому что те черствы и бесчеловечны, а потому что сами — уже старики.

Пока что переизбыток дряхлых стариков остается проблемой богатых стран, которые могут впустить к себе еще некоторое число китайцев или индусов, чтобы те трудились няньками или сиделками. Но дальше — аналогичные процессы неизбежно начнутся в том же Китае и в той же Индии. А вот что будут предпринимать там — совершенно непонятно. Остается лишь надеяться на какой-то сенсационный научный прорыв. В последние годы много говорят об опытах, которые проводил академик Владимир Скулачев, а финансировал олигарх Олег Дерипаска. Скулачев, директор Института физико-химической биологии МГУ, член Европейской и Нью-Йоркской академий, исходит из того, что причина старения — происходящие в клетках процессы окисления. Есть система, которая защищает от них организм, но с возрастом она отключается. Ученый сконструировал так называемый антиоксидант SkQ1, который способен нейтрализовать активные формы кислорода. Результаты опытов оказались парадоксальными: у подопытных мышей исчезли обычные старческие болезни, они перестали лысеть и слепнуть. Но вот такие, молодые, здоровые и бодрые, они все равно умирали примерно в те же сроки, что их собратья, в экспериментах не задействованные.

Возможно, если эти опыты будут проведены на людях, и результат окажется схожим, человек дольше жить не станет, зато избавится от проклятия дряхлости и распада. И тогда старый добрый панковский лозунг «Умри молодым!» приобретет совершенно другой смысл. Мир наводнят толпы семидесятилетних красавиц и красавцев, студенты будут делать предложения пенсионеркам, а те умирать от старости непосредственно под венцом. Все это, разумеется, вызовет новые глобальные проблемы, пред которыми мы остановимся в растерянности и изумлении.

Кто под красным знаменем?

По страницам «Страховой искры»