Горячкина. И, разумеется, будем кормить.

Дама-аниматор (Пенсионерке с аккордеоном). Играйте же! (Та играет что-то торжественное.)

Полянка в том же сквере, где был праздник кикиморы. Сирень теперь чуть-чуть подальше. Возле ломаного гипсового пионера Лариса и Петр сидят с ярко-красными лицами

на драном пальто. Вокруг множество пустых аптечных пузырьков.

Петр. Приснилось, что я повернул время вспять и исправил, ну, как его…

Лариса. Понимаю, все ошибки жизни исправил.

Петр. Зачистил. И угадай, с чего начал я?

Лариса. Да ты у меня самый умный!

Петр. Сплю и вижу, значит… начал вот с чего: не дал отцу избивать мать.

Лариса. А помнишь: вчера-то как хорошо было. Там фрикадельки нам дали досыта. (Кашляет в воротник.)

Петр. Ты чё, в сказке, что ли? Это каша была, в детсаду санэпидстанция вывалила.

Лариса. Вспомни, дорогой, там попадались кусочки фрикаделек.

Петр. Слишком в них много риса, в этих фрикадельках твоих.

Лариса. А как в День Победы последний фронтовик у танка водки нам налил.

Петр. В стаканчиках был вогнутый мениск. (Показывает движением кисти.) Во-от! А я люблю, когда выпуклый. (Показывает.)

Лариса. Но и вогнутый тоже хорошо. (Пауза.) Я могла к дереву прижаться, передать ему свое тепло… (Откуда-то слышатся позывные мобильника.) Ты слышишь?

Петр. Слышу.

Лариса. Я думала, что глюки.

Петр. О чем это мы раньше?..

Лариса. Я могу к дереву прижаться.

Петр. Ты чего, совсем с головой не дружишь? К дереву! Лучше ко мне прижмись, я имею в виду — согрей. (Лариса послушно прижимается к нему.) Холодная ты какая.

Лариса. Тебя греет только перцовый коньяк внутрь.

Петр. Неправда! Твои слова тоже греют. Иногда. Рассказывай дальше.

Лариса. А он, новый хозяин, весь лес скупил, меня выгнал вон.

Петр. Это для того, чтобы ты со мной встретилась.

Лариса. У него собаки, говорят, едят за одним столом с хозяином. На стульях сидят.

Петр. Совсем оборзели! Чтоб собаки — да сидели за столом!

Лариса. Обнимает этот буржуй сосну и вскрикивает: все мое, мое! Импотент, наверно. Галстук свой дорогой, вязаный перепачкал в смоле, заорал: что это?! Срубите ее! А это привет от дерева. Бедная сосна не поняла еще, что ее обнимает новый хозяин, мой палач.

Петр. А они все друг друга поубивают, и тогда мы заживем!

Лариса. Я вернусь в свое лесничество, овес — как раньше — посею, чтобы зайцев подкармливать. Кабанов тоже надо поразмножить, их там, наверно, постреляли. А лоси-то как обрадуются! Любили они меня.

Петр. Да брось! Взрослый лось не может любить человека. Это ты завралась.

Лариса. Ничего подобного! Лоси умные. Они знаешь как любят себя одурманивать. Мухоморы целыми полянами жрут. И в таком состоянии, бывает, тычутся мне в ладони. Я им выговариваю: вы чего передозанулись, волки-то вас задерут!

Петр. А раньше ты говорила, что они глистов так вымаривают — мухоморами.

Лариса. Ну, вымаривают. А по пути балдеют.

В это время в самом деле выходит лось. Может быть, на экране?

Петр. Вот тоже красавец рогатый забрел выбросы от завода понюхать.

Лариса. Давай сделаем перерыв с перцовым коньяком, Петя. На два часа. А то сейчас придут нас для кино снимать, а тут коллективный глюк.

Слышен звук подъезжающего мотоцикла. Выходит Милиционер. Рассеянно смотрит на

Петра и Ларису.

Милиционер (кричит за кулисы). Я его отсюда погоню, а вы там направляйте!

Петр. Какой лосина здоровый!

Лариса. Как шашлыка хочется! Но у лося одни жилы.