Никто не успел понять; никто не успел вмешаться.

Видимо, Рио только и ждал условного знака, потому что мгновенно выхватил меч. Он и впрямь умел двигаться между секундами, этот странствующий герой, лучший из немногих - знатоки, рекомендовавшие его, не солгали. Застыл с пером в руке сотник Логин, не успел разогнуться скрюченный в три погибели есаул; тускло мерцали чудные глаза каф-Малаха, погруженного в свои раздумья.

А острие меча уже скользнуло гадюкой по груди Блудного Ангела…

Прильнуло; отпрянуло. Не удар, не смерть - поцелуй.

Игра-любовь.

Сорванный медальон, тесно обвившись цепочкой вокруг клинка, драгоценной искрой мелькнул в воздухе. Птичья лапа мастера, вытекшего почти совсем, метнулась было навстречу - достать! выпить!…

Не достала.

Он очень сильно толкнул женщину, бросившись вперед - консул Юдка, Заклятый-Двойник; он сбил Сале с ног, вынудив больно удариться коленями, потому что сейчас ему было не до женщин на его безумном пути.

И кривая шабля перехватила прямой меч.

А небо упало еще ниже.

Все происходило просто, до смешного просто и обыденно. Поступки, движения, даже слова, даже смутные образы, преломляясь во льду сознания Сале Кеваль, выходили такими же обычными, как стертый медяк.

Ничего ведь особенного не происходит? ведь так? ведь правда?

Ведь правда.

Вот: лопнула цепочка. Вот: легко скрежетнув по острию, медальон взмывает над зубцами ограждения. Выше, еще выше. К радуге. Вот: немыслимым, невозможным - иначе! - нечеловеческим броском князь Сагор выплескивается вдогон, не оставляя про запас ничего, даже самого жалкого остатка сил.

Стой, погоди, жизнь! не надо! не надо - в радугу!…

Вот: вспрыгивает на парапет черная тень. Одновременно с порывом мастера. Каф-Малах, тот, кто прежде шутя прыгал через бездны, сейчас способен лишь на этот балаган - привстать на цыпочки поверх каменного зубца, потянуться шестипалой рукой за искрой из золота.

Но никто не успел.

Радуга хищной тварью соскользнула ниже всего на какую-то пядь… Едва удерживаясь от желания зажмуриться, Сале Кеваль заставляла себя следить за происходящим, плохо понимая: откуда? откуда явилось омерзение, лживо смешанное с экстазом?!

Из какой геенны?!

Всего лишь навсего: червонными размывами поплыл силуэт медальона, с чмоканьем всасываясь в разноцветье, багряной многоножкой смазался, закрутился волчком паук-Приживник, многократно увеличиваясь в размерах, теряя форму - и следом, беззвучно вопя, пошла вертеться в смертном калейдоскопе фигура мастера, разом налившись перед гибелью многими красками.

А во чреве души Сале, в сердцевине потаенной уж зашарили липкие пальцы: иди, глупая! прыгни! растворись!

Ну же, Куколка!

Когда в сумасшедшей пляске над головой стало невозможно различить - где паук рубиновый, где золото, где князь Сагор…

Когда из мешанины бликов вырвались и остервенело вонзились в самую гущу радуги два пламенных силуэта…

Когда беспамятные Малахи, долго служившие своим живым тюрьмам негасимыми лампадами могущества, наконец обрели свободу в родной стихии Рубежа…

…Сале все-таки сумела, заставила себя отвернуться.

Прямо перед ней, не отрывая от героя Рио ласкового взгляда убийцы, смеялся консул Юдка.

- Господин консул! Это безумие! Прошу вас, не делайте этого!

Голос героя был тверд, но в самой сердцевине его вибрировала тайная червоточина.

Словно подросток взрослым притворялся.

- Вэй, пан, шляхетный пан! - острый конец шабли Иегуды бен-Иосифа приглашающе танцевал у самого лица героя. - Погляньте вверх! радуга! видите? Говорят, красиво… Да только таким, как мы с вами, всего два цвета до самого края и осталось! День-ночь, черный с белым, и больше ни хрена собачьего! Смешай уголь с молоком да выпей! много ли хорошего, кроме поноса, выйдет?… Повеселимся напоследок, пан герой? Или вам без хозяина несподручно?!

- Это безумие! О чем вы говорите?!

- Давайте, милый пан! кат ваш новый заждался, небось?… У каждого свой Запрет! - ну что же вы?!

- Я не буду с вами сражаться! Не буду!!!

- Ну тогда я тебя просто убью, дурак, - тихо сказал рыжебородый консул.

А над ними, успев поймать в броске золотую цепочку, верхний конец которой уходил в радугу, висел черный каф-Малах.

Между небом и землей.