Легендарная баскетболистка, признанная Российской федерацией баскетбола лучшей центровой ХХ века, Ульяна Семенова отметила 60-летний юбилей. Двукратная олимпийская чемпионка, трехкратная чемпионка мира, десятикратная чемпионка Европы, она любима и востребована в родной Латвии и за границей. С высоты своего уникального роста (2 метра 10 сантиметров) и прожитых лет она оценила спортивное прошлое в интервью «Итогам».

— Ульяна, для начала устраните, пожалуйста, противоречия по поводу вашего имени и места рождения: вроде бы вы не Ульяна и родились не в Латвии, а в Литве?

— Мои родители были староверами, при рождении меня назвали Ульяна и крестить должны были как Иулияну. Но батюшка, когда писал имя, вместо «н» написал «к» — получилась Иулияка. Родители у меня не очень грамотные, не обращали на это внимания, пока я вдруг сама не заметила ошибку. Когда мне исполнилось 16 лет, хотела поменять имя. Но все вокруг стали отговаривать: зачем, такое необычное имя! С тех пор, когда предъявляю документы, все удивляются. Недавно банковский служащий переспросил: «У вас тут правильно имя написано?»

А с местом рождения получилась такая история. Когда маме подоспело время рожать, папа повез ее в ближайший роддом — он находился в литовском Зарасае, тогда как до латвийского Даугавпилса — 25 километров. Отец не задумывался о том, в какой республике маме рожать, да это и не имело особого значения. Но интересно, что это дало о себе знать много лет спустя. Факт моего рождения стал основанием для того, чтобы тренер баскетбольной команды Литвы выступил с заявлением, что я должна выступать за них.

— Ваш феноменальный рост — это семейное?

— Родня у меня невысокая: отец — 1,76, брат — 1,78… Мама, правда, говорила, что ее двоюродный брат был ростом под 2 метра — может, я в него. Уже в первом классе я стояла первой на физкультуре. В 13 лет, когда занялась баскетболом, мой рост составлял 1,88. Кстати, выше 2,10 у меня никогда не было — в прессе преувеличивали. Помню, врач измеряла мне рост и приговаривала: «Уля, не поднимай голову, не делай 2,12, не приписывай». Я вовсе не самая высокая среди баскетболисток: слышала про девушек ростом 2,13, 2,16 и даже выше. Бытовых неудобств с таким ростом, конечно, хватало — всю жизнь по гостиницам с отвертками ездили, чтобы отвинчивать спинки кровати.

— Как вы попали в спорт? Это случайность или сработала советская система поиска талантов?

— Я в принципе была тренированная девочка, физически развитая, потому что выросла в деревне, в школу ходила пешком 5 километров, ну и, конечно, по дому приходилось родителям помогать. В школе баскетбольной секции не было, но я занималась другими видами спорта — ручным мячом, волейболом, легкой атлетикой, лыжами. В те времена тренеры ездили по республике и отбирали перспективных ребят. Муж моей сестры сыграл большую роль в том, что я попала в баскетбол: сам будучи спортсменом, он понимал, что у меня хорошие данные, и по его подсказке к нам домой приехали тренеры из Риги — уговаривать моих родителей, чтобы отпустили меня в столицу, где я могла бы серьезно тренироваться. Первый раз я, как их увидела, в лес убежала. Сложно было оторваться от маминой юбки, не могла представить себя вдали от дома. Но все-таки меня уговорили, и в 1965 году я попала в мир баскетбола. Конечно, у меня прекрасный для баскетбола рост, но, чтобы достичь результатов, одного его недостаточно. Не хотелось быть медведем на площадке, которому только дают мяч в руки, а он кладет его в корзину. Нужно было очень много работать, тренировки шли по шесть часов в день, выкладывалась изо всех сил — иногда за тренировку теряла 2,5—3 килограмма. Поначалу я жила в школе-интернате, где закончила 7-й и 8 -й классы. Конечно, порой несладко приходилось. Потом переехала в семью сестры и ее мужа. А через три года мне как перспективной спортсменке дали квартиру, обустроилась с комфортом.

Я быстро начала показывать результаты и уже в 14,5 лет играла за сборную СССР среди юниоров. А в 16 вошла во взрослую сборную Союза. В общей сложности отыграла 18 лет в сборной, 22 года — в латвийской клубной команде ТТТ.

— В последней вы долгие годы были капитаном, а вот в сборной — не пришлось. Почему?

— Меня бы выбрали единогласно, но тренер Лидия Алексеева не хотела. У нее был принцип: капитаном всегда была маленькая разыгрывающая. Люда Базаревич, Надя Захарова, Ангеле Рупшене… Сборную всегда вспоминаю тепло — меня девчонки очень любили, знали, что выручу в трудную минуту. «Улечка, Ласточка, иди на площадку, палочка-выручалочка! Нам же медали нужны золотые!» Меня так называли — Ласточка. Когда играла сборная, меня никогда не выпускали на поле в основном составе. Алексеевой очень не нравилось, что все вокруг говорили: «СССР — команда Семеновой». Поэтому она меня придерживала. Но как только мы оказывались в минусе, раздавалась команда: «Уля, раздевайся!» Меня это задевало: зовут, когда надо догонять. Но когда ко мне бежали девчонки: «Ласта, Ласточка, давай!» — помогали переодеваться, я все забывала и шла на площадку. По окончании спортивного дня девчонки собирались у меня в комнате. Когда жили на сборах в Серебряном Бору, после ужина все сидели у меня: ха-ха, хи-хи… Доктор идет по комнатам, чтобы процедуры расписать, а все комнаты пустые. «Ну понятно, у Ульяши сидят…» Я была магнитом в команде — натура у меня такая, люблю, чтобы со всеми оставались хорошие отношения.

А еще я была в сборной комсоргом, но эта должность приносила лишь головную боль. Не успевала прилететь в Москву, как меня вызывали в ЦК ВЛКСМ, чтобы сообщить, какие нужно собрания провести, какие темы осветить, как разбирать съезды партии и обсуждать книги Брежнева «Целина» и «Малая земля». Все отдыхают после тренировки, а я к политинформации готовлюсь — штудирую прессу. Приезжали