состоял в комитетах в поддержку ирландцев, не выступал с требованиями помочь голодающим обитателям Эйре, не собирал, наконец, для них вещи, деньги, продовольствие? На эти вопросы нет ответов. Можно предположить: хотя упомянутые проблемы действительно обсуждались викторианцами, но они не давали шанса политику «покрасоваться» на «фоне» лордов, известных парламентариев, а тем более членов кабинета министров (и, следовательно, попасть на страницы газет), поскольку те не принимали участия в подобных мероприятиях. Возможно также, Рид полагал эти «внутренние» вопросы слишком мелкими, не соответствующими масштабу его личности. Но подобные предположения могут завести довольно далеко в оценке личных качеств писателя и выставить его в довольно неприглядном свете, чего он — при всей широко известной его любви к внешним эффектам: костюму, жесту, внешнему облику — разумеется, не заслуживает. Но факты есть факты — его политическая активность действительно была целиком и полностью направлена «вовне»: на проблемы глобальные и мировые, — например, он с удовольствием принял участие в митинге, устроенном лордом Дадли Стюартом, и выступил там с речью, направленной против тайной дипломатии (о чем конечно же сообщили ведущие британские газеты), но игнорировал полуподпольные собрания (о которых газеты, понятное дело, не сообщали) тех, кто помогал его землякам, страдающим от голода и болезней.
«Формула» ювенильного романа
Несмотря на весь интерес Рида к политике и его увлеченность «делом свободы», уже тогда — в начале 1850-х — он все же ощущал себя, прежде всего и в первую очередь, литератором, романистом. И сочинение нового романа, хотя оно продвигалось с трудом, стояло у него на первом месте. Рида торопил издатель, потому что для него проект юношеского романа становился явно приоритетным — успех ридовского «Жилища в пустыне» убедил Боуга, что он находится на верном пути. В то же время он интуитивно чувствовал, что потенциальные коммерческие возможности ювенильной прозы постепенно проясняются не только для него, но и для иных издателей, что скоро по его пути последуют другие, и потому он торопился, что называется, «снять сливки».
Завершенный роман Рид принес Боугу в сентябре 1852 года. Издатель прочитал его не мешкая, но нашел, что текст необходимо доработать. Интрига его вполне удовлетворила — как всегда у Рида, действие романа развивалось динамично, интересны и нетривиальны были герои. Но издатель посчитал, что «образовательную» составляющую («полезные знания») можно и нужно усилить, включив больше сведений о жизни и повадках животных, климатических и природных особенностях тех мест, где путешествуют его герои.
Едва ли Рид был согласен с замечаниями, высказанными Боугом. Как художник он интуитивно чувствовал, что любое вмешательство в роман, который он задумал и осуществил прежде всего как приключенческий, только повредит, но был связан договорными обязательствами, которые его как автора ограничивали и заставляли внимательно прислушиваться к мнению издателя. Тем более что у его работодателя имелись и формальные основания: текст, который Рид находил гармоничным и совершенным, был примерно на 10–15 процентов меньше оговоренного объема. Писатель (как, вероятно, и любой художник) полагал это несущественным. Издатель (как, вероятно, любой представитель этого «племени»), которого «творческие» проблемы волновали мало, напротив, считал это обстоятельство принципиальным. Можно понять и Боуга, который имел свое видение «юношеского» романа. А поскольку платил деньги именно он, то оно было, конечно, решающим. Да и поистратился уже Боуг на этот, еще не осуществленный роман: торопясь издать его к Рождеству, он уже заказал иллюстрации (их снова было двенадцать) Уильяму Харви; гравюры с них, как и для «Жилища в пустыне», резали братья Дэлзл.
Месяц с небольшим понадобился писателю, чтобы (конечно же в великой спешке!) доработать роман. Текст его увеличился в объеме и даже превысил ту цифру «страниц обычного формата», что была обозначена в договоре. В таком виде он и пошел в печать. Роман появился накануне рождественских праздников. Он получил название «Мальчики-охотники, или Приключения в поисках белого бизона». Хотя Рид, скажем так, не был склонен к недооценке собственных произведений, но, видимо, памятуя о «насилии» со стороны издателя, не считал этот роман особенно удачным. Тем не менее именно этот роман можно считать образцовым, «формульным», потому что именно в нем писатель задал тот алгоритм, которому в дальнейшем будет следовать не только он сам, но и многие сочинители подростковой литературы. С дистанции времени видно, что по его стопам пойдут многие современники (да и не только современники), причем не только английские, но и немецкие, французские, американские.
«Формулу» эту можно свести к нескольким основополагающим составляющим. Первое: героями — главными действующими лицами романа являются мальчишки — юноши и подростки. Взрослые, а они, конечно, есть в романс, находятся на периферии сюжета, хотя и оказывают воздействие на его развитие (например, побудительное, инициирующее). В ювенильном романе нет места женщинам, поскольку это мальчишеский мир, а в мальчишеском возрасте девчонки, разумеется, только все портят. Принципиальный момент: герои романов Рида (юношеских особенно) имеют «благородное» происхождение. Не всегда они дворяне, но всегда — «джентльмены» (это правило не распространяется на иностранцев: иностранцы обязательно должны иметь благородное происхождение, только в таком случае викторианец мог быть уверен, что имеет дело с джентльменом). Это обязательное условие можно объяснить целевой аудиторией писателя: подрастающее поколение должно иметь идеал, к которому нужно стремиться. Для английского мальчика им может быть только джентльмен. Второе: «юношеский роман» Рида — «роман дороги»: его интрига развивается в пути, потому что его герои постоянно ку-да-нибудь двигаются, активно перемещаясь в пространстве. Третье: действие романа развивается прерывисто: фабула (как непрерывный ряд событий) постоянно перебивается вставными новеллами и эпизодами. Реже — ретроспективными, в которых герои рассказывают о событиях, с ними произошедших или свидетелями которых они были (в основном рассказы об охоте на удивительную дичь или повествование о природных, стихийных явлениях); чаще — «существующими» в реальном художественном времени и посвященными особенностям того или иного экзотического (для европейцев-англичан) животного или растения. Функция этих эпизодов обычно «просветительская»: они и сообщают юному читателю те самые необходимые «полезные знания».
В соответствии с этой формулой развивается и действие «Мальчиков-охотников». Как всегда, роман открывает экспозиция: повествователь рассказывает о месте, где начинается действие (в Луизиане, в 300 милях к северу от устья Миссисипи), и знакомит читателя с героями (это «мальчишеский» мир, в нем живут только мужчины: убеленный сединами господин, его дети — подростки семнадцати, пятнадцати, тринадцати лет, а также слуга, который выполняет работу по дому: готовит, убирает, ухаживает за животными). Глава семейства, Ленди — безусловный джентльмен: в прошлом полковник наполеоновской армии (и корсиканский дворянин), он, как и подобает истинному джентльмену, не нуждается в заработке, а занимается наукой — он натуралист, изучает местную флору и фауну. Важный момент, связанный не только с целевой аудиторией Рида, но, без сомнения, и с его собственными представлениями: его герой (читай — истинный джентльмен) хорошо образован. «До вступления в наполеоновскую армию, — сообщает рассказчик, — он изучал естественные науки. Он был натуралистом, а натуралист может найти себе занятие везде, получать ценные сведения и удовольствие там, где другие будут умирать от скуки и безделья». Тоже, кстати, принципиальная позиция Рида: настоящий джентльмен не бывает бездельником — он энергичный человек, всегда занятый полезным делом. Ленди не был кабинетным натуралистом. Как и знаменитый Одюбон, он был увлечен внешним миром и любил брать уроки у самой природы… «Ленди не сидел без дела: он охотился, ловил рыбу, изготовлял чучела птиц и выделывал шкуры редких зверей, сажал и подрезал деревья, воспитывал своих мальчиков и тренировал собак и лошадей». Глава семьи, хотя и занимает не очень значительное место в сюжете романа, фигура очень значительная — он воплощает важнейшие, по мнению автора, качества джентльмена. Он скромен: «Полковник отличался скромностью в своих привычках. Он приобрел ее, будучи солдатом, и (это очень важно! —
