Опричнина — очень серьезная и болезненная для русских тема. Потому что она, хоть и просуществовала всего 6-7 лет, впрыснула в сознание народа своеобразный яд. Человек, приближенный к власти, — любой человек, даже самый маленький и ничтожный, — может стать оккупантом в собственной стране. И вести себя по отношению к населению, как оккупант. Опричники так и вели себя. Тактика выжженной земли, когда они, возвращаясь из разграбленного и практически уничтоженного Новгорода, резали скот в деревнях и жгли дома, — это тактика оккупантов. Яд помог родиться идее, что есть мы и есть они — власть, к которой я, маленький человек, гаишник или чиновник, прислонился. И я теперь оккупант в своей стране.

Этот яд и формирует, на самом деле, вертикаль власти. Пока это не будет описано, вскрыто, названо своим именем и обсуждено, система будет работать. Если на Западе каждый человек может сказать: «государство — это я», то мы говорим: «государство — это они». И народ ощущает государственную власть как власть оккупантов, живущих и действующих по своим, неведомым законам. Один пример. Хрущев решил вырубать на приусадебных участках яблони. Абсолютно оккупационный жест! А помните, как боролись с пьянством, вырубая элитные виноградники? Западному человеку это трудно себе представить, а ведь речь — о наследии опричнины.

Сегодня она обретает второе дыхание.

Задание редакции мне сперва показалось очень простым. Ведь вопрос, что сделал бы Ильич, распорядись судьба иначе, задавал себе хоть раз каждый, кто маломальски интересовался прошлым своей страны. Эта очевидная тема споров возникла, как мне кажется, в позднем СССР, когда фигуры двух вождей мирового пролетариата, Владимира Ильича Ленина и Иосифа Виссарионовича Сталина, начали открыто противопоставлять даже в официальной идеологии. Однако все оказалось куда сложнее и запутан нее. Люди, серьезно относящиеся к своей профессии, не спешили делать голословны; предположения.

Представить себе Ленина у власти после 1924 года нельзя по непреложным научным законам: история не знает сослагательного наклонения, уверены и директор Государственного архива Российской Федерации Сергей Мироненко, и писатель Виктор Суворов. Однако мы можем проследить, как менялся курс ленинской политики.

Большая ошибка думать, что Иосиф Сталин делал что-то особенное. Он очевидно руководствовался заветами Ильича.

Сергей Мироненко:

— А вы читали когда-нибудь застольные речи Сталина? Есть на эту тему книга хорошего историка, сотрудника Института российской истории РАН Владимира Невежина. Гитлер и Сталин любили за столом говорить. Это просто потрясающее чтение для человека, который хочет понять Иосифа Виссарионовича. На одном из приемов в ноябре 33 года Сталин озвучивает такую мысль: «Да, они были блестящие, они были ораторы, философы, говоруны!... но сейчас мы у власти, а они в могиле. Почему? Потому, что за нами пошли середняки». Это он не о крестьянах. За ним пошла партия, а в партии были середняки. Мы, утверждает Сталин, выразители интересов серой массы. Это вообще потрясающее искреннее признание.

И вторая важная мысль: он без конца возвеличивает Ленина. «Ленин — это горный орел, мы все цыплята по сравнению с Лениным. Он — наш учитель», — говорил генералиссимус своему окружению за дружеским столом. И если посмотреть объективно, Сталин — верный ученик Ленина. Верный! Это не оценочная категория «положительный — отрицательный». Это очень точное определение.

Виктор Суворов:

— Сталин был одновременно верным ленинцем и самым ярым антиленинцем. Каждый новый вождь должен убрать всю старую команду и набрать себе новую. Тот же Сталин, придя к власти, уничтожил ленинскую команду — и Центральный комитет, и Политбюро. Иначе быть не могло. Если бы пришел Троцкий, он бы сделал то же самое.

Ленинские кадры были совершенно другими. Если бы он остался — не просто как тело, не в качестве иконы, а именно у власти, — то осталась бы и вся верхушка: Тухачевский, Егоров... И история пошла бы в совершенно другую сторону.

Государство победившего пролетариата с самого начала собиралось проливать много крови, Ленин в 1919 году показал, каким оно будет в 1937-м.

Сергей Мироненко:

— Ленин был блестящим публицистом, у него есть замечательная работа «Выборы в Учредительное собрание и топор пролетариата». Как известно, большевики проиграли выборы, а выиграли их эсеры. И Ленин сказал: этим мы власть никогда не отдадим после буржуазных выборов. Мы же знаем, что мы самые хорошие и открываем новую эру в истории человечества.

Вот и Сталин такой же человек. Когда говорят о его всемогуществе, порой забывают, что он до войны пребывал в постоянной борьбе. Сначала с Каменевым и Зиновьевым против Троцкого, потом с Бухариным и Рыковым против первых двух, а с новыми членами политбюро уничтожил Бухарина и Рыкова. Это логика постоянной борьбы за власть. Страшно говорить, но, например, я уверен, что никакого заговора военных не было. Но было недовольство. Михаилу Тухачевскому не нравились конармейцы, они ему по психотипу были отвратительны. Ну что это за люди? Ворошилов, Буденный — интеллектуальные ничтожества. В современном ведении войны вообще ничего не понимают. Безусловно, он и Иосифа Виссарионовича в каких-то беседах прикладывал. Это был не заговор, но оппозиция. Сталин, как верный ученик Ленина, все время говорил о единстве партии: мы, большевики, сильны тем, что у нас нет фракций, мы едины, и тот, кто высказывает другое мнение, не может быть в наших рядах. Это зафиксировано еще в первом пункте устава партии, когда Ленин разошелся с Мартовым. Ленин это понимал однозначно, поскольку был фанатом Власти. И Сталин был фанатом Власти. Помните все эти ленинские призывы: проституток поймать и провести их так, чтобы в них стреляли. А попам хотел устроить провокацию в селах, где были белые: несколько крестьян повесить, а потом всех, кого нужно, расстрелять. Но он это все говорил как публицист, а Сталин был практиком, он это претворил в жизнь.

Виктор Суворов:

— Главная идея Ленина — мировая революция. Отсюда все его попытки развязать новую мировую войну. Первый раз — 13 ноября 1918 года, то есть через два дня после окончания ужасной Первой мировой! Ленин двинул войска в Эстонию и Литву с прицелом на прорыв в Германию, в Восточную Пруссию.

Посмотрите географию нашего участия в конфликтах: Чили, Афганистан, Индонезия, Алжир, Вьетнам,