Она скрестила руки на груди и покачала головой.

– Merde.

Ей удалось тут же выпроводить обоих, но буквально через минуту медсестра вернулась. С Кэти.

Дочь без слов пересекла палату, приблизилась к койке и крепко сжала мои руки. Ее глаза наполнили слезы.

– Я люблю тебя, мам, – тихо сказала она.

Некоторое время я просто молча смотрела на нее, во мне кипела сотня эмоций. Любовь. Благодарность. Беспомощность. Я дорожила этой девочкой, как никаким другим существом на свете. Я всем сердцем желала, чтобы она всегда была счастливой и защищенной, но не могла гарантировать ей ни счастья, ни безопасности. По моим щекам тоже покатились слезы.

– И я тебя люблю, дорогая.

Кэти ногой придвинула к койке стул и села на него, ни на секунду не выпуская моих рук. Лампа дневного света светила на нее сзади, и голову Кэти окружал прозрачный ореол.

– Я живу пока у Моники. Она на время перевелась в Макгилл. Ее семья относится ко мне очень заботливо. – Пауза. – Берди со мной.

Кэти посмотрела на окно и вновь перевела взгляд на меня.

– Одна женщина из полиции звонит мне два раза в день и готова заехать за мной и привезти к тебе в любое время. Но ты чаще всего спишь.

Она наклонилась вперед.

– Я планирую скоро поправиться.

Кэти нервно улыбнулась.

– Папа тоже звонит каждый день. Спрашивает, как ты.

К бушевавшим во мне эмоциям прибавилось чувство вины и утраты.

– Скажи ему, я в порядке.

Появившаяся в палате медсестра подошла к Кэти и сделала ей знак.

– Я приеду завтра, мам.

Следующую порцию сведений о Фортье я получила утром.

– На протяжении долгих лет он совершал несерьезные преступления сексуального характера. Впервые взят на заметку полицией в 1979 году. В пятнадцатилетнем возрасте похитил девочку и насильно продержал ее взаперти почти сутки. Стараниями бабушки постоянно избегал суда. Любимым его занятием было выбрать какую-нибудь женщину, следить за ней, фиксировать на бумаге каждый ее шаг. В восемьдесят восьмом напал на...

– Бабушку.

Клодель опять изумленно оглядел меня. Я обратила внимание на его шелковый галстук точно такого же розовато-лилового цвета, как и рубашка.

– Психиатр, присутствующий на суде, определил его состояние как параноидное и маниакальное. – Он повернулся к Райану: – Что еще написал этот врач? Огромная злоба, прежде всего на женщин, склонность к насилию.

– Шестимесячный курс лечения в психушке, и можешь быть свободен! – ответила я. – Типичный случай.

Теперь Клодель смотрел на меня долго. Но по прошествии минуты вновь заговорил:

– Если не принимать во внимание избиение бабушки и издевательство над той девочкой, в тот период Фортье не совершал ничего по-настоящему страшного. Во время убийства же Грейс Дама испытал массу острых ощущений и решил продолжить доставлять себе удовольствие. Именно тогда он впервые снял какую-то конуру. Та, в которой мы побывали на Берже, была последней из них.

– Разделить свои увлечения с семьей не пожелал, – сказал Райан.

– Откуда он брал деньги на съем жилья, если нигде не работает постоянно? – спросила я.

– Его жена работает. Быть может, этот ненормальный брал деньги у нее. Или у него есть еще какое- нибудь хобби, прибыльное. Этого мы пока не знаем.

Клодель продолжил своим деловитым, беспристрастным тоном:

– Уже в следующем году он начал действовать по определенной системе. Кстати, ваша догадка о станциях метро оказалась верной. Фортье зациклен на цифре шесть. Он садился в метро на Берри, проезжал шесть станций, выбирал жертву и следовал за ней. Первой несчастной оказалась Франсин Моризет-Шанпу. Он вышел вместе с ней на Жорж-Вание и дошел до самого ее дома, потом следил за ней в течение нескольких недель и напал.

Я вспомнила, что рассказал мне о Франсин Моризет-Шанпу ее муж, и почувствовала приступ ярости. Она мечтала о безопасности. Хотела в собственном доме ощущать себя 'неприкосновенной'. Это было ее самым заветным желанием.

Клодель вновь заговорил:

– Но входить в любой чужой дом довольно рискованно, и Фортье решил ориентироваться на знаки о продаже недвижимости. Первый он увидел у дома Моризет-Шанпу.

– Что вы узнали об убийстве Тротье?