«С этой лукавой тварью все время надо быть настороже,— подумал Файрад.— Нельзя терять самообладание».

— Поверь мне, Соня,— вкрадчиво заговорил Счастливчик, впервые назвав девушку по имени,— здесь нет случайности. Мы должны были встретиться для общего дела. Орехи указали нам друг друга. Теперь мы должны действовать вместе.

И вдруг в памяти Сони всплыла сцена в лесу и прощальное наставление Надиры — «продай и уходи». Послушайся она совета старухи, не пришлось бы ей выслушивать сейчас этого лицемерного вельможу.

«Как бы тебе, владетельный господин, самого себя не перехитрить,— усмехнулась Соня.— Как кот у горшка со сливками, все ходит и ходит вокруг да около, а о деле молчит». Девушка вопросительно взглянула в лицо мужчины.

— Ты говоришь загадками,— решительно заговорила она,— которые я не могу и не хочу отгадывать. Ты предлагаешь мне сообщничество в каких-то своих делах, но не хочешь рассказать о них. Как ты представляешь партнерство двоих людей, когда один из них пребывает в полном неведении о том, что творит другой?

Файрад слушал девушку с мрачным видом. Он понимал, что она права — необходимо открыть ей хотя бы часть своей тайны. Все в нем протестовало против этого. Вельможа был не готов к столь прямому разговору. Наконец он прервал затянувшееся молчание.

— Сейчас я не могу сказать тебе больше,— неохотно произнес Счастливчик,— но когда я все подготовлю, ты, конечно, узнаешь свою роль в предстоящем деле.

Снисходительный тон, которым он сказал это, покоробил Соню. «Ах ты, паршивый пес,— мысленно обругала она Файрада,— юлил-юлил, а о главном так и не сказал. Он еще, видите ли, не определил, насколько мне можно доверять. Шелудивая скотина. Наглый боров.— В девушке закипала ненависть к этому надменному вельможе.— Ну что ж, посмотрим. Подождем. Еще не известно, кто будет роли распределять».

— Ах, вот как,— вслух сказала она,— тогда пока не будем ни о чем говорить.

Соня отвернулась от Счастливчика и стала бросать в пруд корм рыбкам. Файрад, не привыкший к такому непочтительному поведению, готов был избить нахалку. Рука непроизвольно поднялась для удара, но, спохватившись, он круто повернулся и пошел прочь. Соня слушала шаги стремительно уходившего мужчины, и настроение ее улучшалось по мере их удаления.

В пруду по-прежнему сновали рыбки, хватая корм с поверхности воды и устраивая драку за самую крупную крошку, но девушка не обращала на них внимания, машинально бросая кусочки в воду. Она думала о своем.

Оставшись одна, Соня присела на мраморную скамью, стоящую у озерца. Она хотела немного подумать. За годы бродяжничества девушка не раз попадала в крайне неприятные переделки и всегда находила достойный выход. Но сейчас она растерялась. Счастливчик был настойчив, но не откровенен. Он даже не скрывал этого.

«Однако,— Соня усмехнулась от удовольствия,— этот хитрый вельможа все-таки проговорился. Одному ему не справиться с таинственным делом. Глупец рассчитывает, чтобы я, как слепой странник, доверчиво пошла за ним. Поводырь паршивый, хвост Нергала тебе в зубы. Но, клянусь моим луком, ничего у тебя не выйдет. Пока никому не удавалось заставить меня что-либо делать против воли. Посмотрим еще, кому Пресветлые Боги уготовили роль слепца».

Взгляд ее невольно устремился на старую развесистую яблоню.

Сумерки сгущались, но еще поблескивала вода на уступах каскада и на Спокойном зеркале водоема играли красноперые рыбки.

Девушка встала и направилась к дому. Окна светились теплыми уютными огнями. Танаис уже поджидала ее.

Как-то сразу наступил вечер. Гулко прокатился по городу удар колокола. Соня представила, как пустуют городские улицы.

— Что-то ты сегодня долго гуляла,— поднялась навстречу Танаис.— Теперь вечерами прохладно.

Соня оглянулась. Из освещенной комнаты сад казался совсем темным. Прозвучал еще один удар колокола.

— Сюда приходил господин Счастливчик? — Соне хотелось узнать, какое впечатление произвел на старуху вельможа сразу после разговора в саду.

— Нет, к нам он не заходил,— покачала головой служанка.— Я видела его из окна. Он шел быстро и был очень мрачен.

В третий раз загудел Великий колокол. Для горожан наступило время вечернего отдыха.

— Это ты его чем-то расстроила,— служанка укоризненно покачала головой.— Очень уж ты строптива, красавица моя. А он-то с тобой небывало терпелив. Я его таким не помню. Тебе надо бы поласковее быть,— наставляла девушку Танаис.

— Время еще не пришло,— пожала плечами Соня.— Я есть хочу, распорядись, пусть подают ужин.

Соня села к столу. «Время еще не пришло,— повторила она про себя.— Только вот для чего?»

По краям стол украшали два бронзовых подсвечника. Пламя их красиво отражалось в полированной поверхности, создавая таинственную глубину. Вошел слуга, неся поднос, уставленный снедью. Здесь была чаша с горкой белоснежного риса, обжаренные на вертеле небольшие птицы, острые приправы, душистая зелень и, как всегда, любимые Соней лепешки, мед и фрукты.

— Это что такое? — указала девушка на аппетитные тушки.

— Горные куропатки,— проглотила слюну старуха,— сейчас, осенью, они очень вкусные, жирненькие.

Соне самой приходилось охотиться на горных куропаток, но она всегда жарила их по-охотничьи, в золе костра, обмазав глиной. Эти же выглядели очень красиво и распространяли дивный аромат. Соне вспомнилось угощение в таверне с фонариками, и она, изобразив восторг на лице, понюхала вино в кувшине. Подозрительного запаха не было, и она принялась за еду. Танаис почтительно стояла в стороне. Девушка взглянула на старуху.

— Садись и ешь тоже,— кивнула Соня.— Мне надоело каждый раз приглашать тебя разделить мой ужин. Поторопись.

Танаис не заставила себя упрашивать. Она моментально уселась, схватила небольшой серебряный кубок и наполнила его рубиновым вином. Жадно прильнув к краю губами, старуха пила, не скрывая наслаждения. Каждый глоток, казалось, дарил ей блаженство. Поставив чашу на стол, она безошибочно взяла с блюда самую большую и жирную куропатку. Мрачное, высохшее лицо Танаис порозовело, глаза засверкали. Старуха ела торопливо, жадно, раздирая птицу пальцами и беззубыми деснами. Жир стекал у нее по подбородку.

— Сколько раз я ела этих куропаток, но даже представить не могла, что они могут быть такими вкусными. Вельможа и в еде вельможа,— деланно восхищалась Соня.

— Повар у нас, конечно, искусный.— Танаис вытерла рукой подбородок.— Он и научил нашего господина понимать толк в еде.

Заметив, что девушка больше не ест, она распорядилась, и слуга унес остатки.

— Посиди со мной.— Соня удобно устроилась на диване.— Ты рассказывала как-то, что наш господин не из родовитых.

Разомлевшая от хорошей еды и питья старуха криво ухмыльнулась:

— Я ничего не говорила — люди говорят. Молодым и удачливым всегда завидуют.

— А что, он очень удачлив?

— Да как сказать…— Служанка оживилась.— Сама суди: торговал с отцом на базаре в городе