людям.

— Зачем тебе люди? — ухмыльнулась хозяйка пещеры, оскалив беззубый рот.

Я стоял молча, не зная, что ответить.

— Ладно, будут тебе люди. Сделай-ка для меня кое-что.

У меня от страха пересохло в горле, и я не в силах был вымолвить ни слова.

— Что же ты молчишь? — спросила ведьма.

— Что надо сделать? — собравшись с силами, спросил я.

— Ну-ка, храбрец,— проскрипела старуха,— разожги огонь в очаге и вскипяти воду.

Затем она повернулась и откуда-то из недр своего жилья достала корзину, наполненную странными плодами.

— Это орехи иркала,— сказала она.— Их ядра надо растереть в порошок и, когда закипит вода, постепенно ссыпать его в котел.

Я трясущимися руками подбросил хворосту в огонь под котлом и стал колоть орехи. Старуха уселась у очага, вытянула руки к огню и начала раскачиваться из стороны в сторону, словно кобра, что стерегла ее пещеру. При этом она что-то негромко бормотала. Я прислушался. Знаешь, я обошел с караванами почти всю Хайборию, плавал даже в Стигию, понимаю много языков, но из ее бормотания я не разобрал ни одного слова.

— Что замер? — вдруг закричала она.— Дроби побыстрее ядра!

Я взялся за каменную ступку, лежавшую у очага. Ядра орехов легко дробились, от них шел незнакомый, но приятный аромат. Когда вода в котле зашумела, ведьма забормотала громче и вдруг взвизгнула:

— Сыпь!

Я высыпал порошок в котел. В этот самый миг огонь под котлом почти погас. Тут в руках у старухи откуда-то появился ковш. Она медленно опустила его в котел, зачерпнула отвара и поднесла ковш к губам. В голове моей зашумело, перед глазами поплыл разноцветный туман. Не знаю, сколько времени она пила…

Когда она опустила ковш, я увидел перед собой статную женщину с темными, чуть тронутыми сединой волосами, с пронзительным взглядом черных глаз. Она посмотрела на очаг, и огонь вспыхнул в нем с новой силой. Слегка помедлив, она повернулась ко мне, и я почувствовал, что сердце мое перестает биться, а душа готовится покинуть тело…

Когда я очнулся, она стояла передо мной, подняв руки, и громко смеялась. Хочешь верь, хочешь нет, но тут подо мною задрожала земля.

— Ну что, храбрец, ты хорошо сделал свое дело. Теперь можешь идти к людям!

Последнее слово она произнесла с таким презрением, что мне стало жутко. Не помня себя, я побежал к выходу.

— Вернись! — послышался властный окрик.

Ноги сами понесли меня к очагу. Женщина протянула мне ковш.

— Пей, здесь твои сила и удача на десять лет.

Отвар бурлил и кипел в ковше, брызги летели во все стороны. Я выпил и не почувствовал боли. Земля заходила под моими ногами ходуном, ведьма оглушительно захохотала.

Я не помню, как очутился на площадке перед пещерой. Уже смеркалось. В темнеющем небе загорались звезды. Я чувствовал необычный прилив сил.

Вдалеке послышался стук копыт. Странно, но почему-то мне было известно, что это разбойники, напавшие на наш караван. Я знал, что у меня хватит сил одолеть их голыми руками. Но не спешил. Ночью подкрался к их лагерю, подождал, пока они уснут, и перебил всех. Когда взошла луна, я закопал награбленную ими добычу. Утром отрубил голову атаману и отвез ее в город. Может быть, тебе интересно знать, как я нашел дорогу? Никак, дорога сама привела меня к людям. За голову атамана мне заплатили двести золотых. К ним я добавил сокровища разбойников. Отсюда пошло мое богатство. За девять лет я не потерял ни одного каравана, не совершил ни одной невыгодной сделки. Я видел людей насквозь и всегда чувствовал, откуда может прийти удача или беда. Будущим летом в первое полнолуние после солнцестояния истекает мой срок. Я устал. Завтра я отправляюсь в мой родной город на покой. А ты думай. Путь на Змеиный перевал открыт для всех. Пещера Горной ведьмы находится к северу от него. Может быть, старуха еще там, а ты ей чем-нибудь приглянешься.

— Да я и так удачливый,— рассмеялся в ответ собеседник.

Они еще немного молча посидели у фонтана и разошлись. На дворе стало тихо. Первый удар колокола возвестил, что пора расходиться по домам.

Файрад бежал домой не чуя под собой ног — вот, она удача. Теперь его жизнь будет другой.

…Все это вспомнилось знатному вельможе Файраду Счастливчику. Вспомнил он, как блуждал в горах, как потерял надежду, не находя логова старой колдуньи, и, наконец, нашел ее. Файрад вздрогнул, вспомнив все, что произошло в пещере. Купец говорил правду, но действительность оказалась страшнее самого ужасного рассказа.

За последующие годы он стал богат, деньги дали ему свободу, богатый дом, красивых женщин, но вскоре он пресытился этим. Файраду захотелось большего, он стал мечтать о власти над людьми. На исходе десятилетия Файрад снова отправился к колдунье. Теперь он легче преодолел дорогу к пещере — путь знакомый, да и удача все еще сопутствовала ему.

— Я знала, что ты вернешься,— сказала тогда колдунья.— Ты стал богатым, чего же ты хочешь еще?

— Да-да, я богат,— с жаром ответил Файрад.— Я самый богатый, самый удачливый, самый влиятельный человек, но только на своем базаре.

— А! — захохотала ведьма.— Теперь тебе этого мало. Чего же ты еще хочешь?

Старуха повторила свой вопрос и замолчала. Она не трогалась с места и в упор смотрела на своего гостя. Файрад понял, что ей известны все его желания, но он должен высказать их сам. И еще он понял, что условия сделки изменились.

— Я хочу,— голос торговца прервался от волнения,— чтобы мое влияние перешагнуло порог городского базара. Я знаю, что для рожденного в семье бедного лавочника моя жизнь — это сказка.— И он вдруг заговорил быстро, горячо, как будто боялся, что его остановят и выгонят прочь.— Но ведь случается, что правители приближают к себе людей только за их заслуги, несмотря на низкое происхождение,— в его голосе прозвучала мольба.

— Так вот что! — медленно проговорила колдунья.— Ты хочешь положения, дающего власть.

Она замолчала. Файрад со страхом смотрел на сидящую перед ним тень человека. Ничто не напоминало в ней о том прекрасном преображении, которое произошло здесь десять лет назад. Казалось, прошли столетия, превратившие прекрасную женщину в тлен, и она лишь на минуту восстала из мертвых, чтобы затем опять погрузиться в вечный сон.

Файрад шагнул к ней, но споткнулся о корягу и упал.

— Ты права, я хочу власти. Хочу, чтобы от моего слова зависела жизнь и смерть людей, их покой, благополучие. Хочу, чтобы они на коленях вымаливали у меня крохи. Хочу, чтобы меня боялись. Хочу…

Файрад захлебнулся собственными словами. Он так устал, впервые высказывая вслух сокровенные мысли, что не нашел в себе сил подняться с колен.

— Хочешь, я скажу тебе, что еще ты получишь в придачу к тому, что просишь? — тихо спросила ведьма.

— Нет, не хочу.— Он закрыл лицо руками и замотал головой.

— Твои алчность и честолюбие не знают границ,— усмехнулась старуха,— они погубят тебя, попомни мое слово. Ты получишь все, что так страстно желаешь, но с одним условием.

— Я согласен,— не задумываясь ответил Файрад.

Опять он разводил костер под котлом, измельчал твердые ядра орехов в ступке и пристально следил за старухой, но она не пыталась обмануть его. Бормоча свои заклинания, ведьма впала в транс — она вся тряслась и то тихо бормотала, то громко выкрикивала непонятные слова. Напрасно Файрад старался найти в них хоть какой-то смысл, нет, старуха творила свои заклинания на неведомом людям языке. На прощание колдунья сказала Файраду: