– У меня есть заначка…
Глеб досадливо махнул рукой:
– Продай мою машину. Доверенность я смогу, наверное, передать оттуда.
Нейман продежурил возле реанимации до утра, понимая всю бессмысленность этого занятия. Но он обещал Глебу, и, кроме того, его не покидало суеверное ощущение, что Доре немного легче от его присутствия.
Он не звонил другу, понимая: если бы общение с милиционерами окончилось благоприятно, Глеб уже вернулся бы в больницу.
Утром пришла Кристина, молча стиснула его руку и повела в ординаторскую. Доктора рассказали, что за ночь в состоянии Доры ничего не изменилось, а отсутствие новостей – уже хорошая новость. Нейман стеснялся выспрашивать подробности, да и какой в этом толк? Компьютерная томография выявила тяжелый ушиб мозга, но показаний для трепанации черепа нет, а что будет дальше, одному богу известно – вот и вся информация, которую ему следует знать. Он попросил список лекарств, на него замахали руками: для Доры Иосифовны все найдем. Но Владимир Валентинович все же настоял, чтобы самому купить дорогостоящие препараты. Так ему казалось надежнее.
Карточки Глеба он пока не трогал, обходился своим НЗ, а тут еще подоспел Артур, принес пятьдесят тысяч, и вдвоем они набрали целый мешок лекарств. Артур попутно созванивался со своими друзьями из военно-медицинской академии, договаривался о консультации.
Передав лекарства в реанимацию, Владимир Валентинович немного успокоился. Дора обязательно поправится, раз в ход пошли такие дорогие препараты, думал он, прекрасно понимая, насколько это глупые мысли. От беды не откупишься…
На обратном пути им встретилась Лариса, осунувшаяся от горя и усталости. Вчера ей как дежурному врачу пришлось принимать Дору в реанимации, а ведь известно, что для врача нет тяжелее обязанности, чем лечить близких людей. Сегодня же должна была дежурить Дора, и Лариса осталась вместо нее.
– Как вы выдержите, Лорочка?
– Я все равно не смогла бы уйти домой, пока нет ясности, – вздохнула та.
Рабочий день был в разгаре, доктора неодобрительно косились на них, праздношатающихся, и Нейман понял, что сейчас они только мешают людям делать свое дело. Нужно уходить. Лариса остается на вахте, если что-то понадобится, она немедленно позвонит.
– Я вас еще вечером навещу, – вдруг заявил Артур, прощаясь. – Ждите. Я своих бойцов в беде не бросаю.
И Лариса, вместо того чтобы дать наглецу отпор, вдруг лукаво улыбнулась!
Переживая за Дору, они почти забыли про Глеба. Выйдя из больницы, Нейман позвонил ему, но телефон оказался выключен. Значит, его все же задержали, а правом на звонок друг не воспользовался. Единственный человек, с которым ему хотелось бы говорить, лежал сейчас в реанимации.
Беспокойство о судьбе Доры словно вытеснило мысли о причинах ее нынешнего состояния. Как она могла получить такие травмы? Нейман почему-то решил, что она поскользнулась и упала, эксперты определят несчастный случай, и Глеба сразу отпустят.
Но возможно ли так удариться, просто падая, если никто тебя не толкал?
Они с Артуром немного постояли на крыльце. Уличный воздух после ночи, проведенной в больнице, показался Владимиру Валентиновичу неожиданно свежим. Больничные стены, пропитанные человеческим горем и страданием, словно застудили, сковали его сердце. Как только врачи выдерживают суточное дежурство?
Сейчас врачи борются за спасение Доры. Она не только тяжелая пациентка, но и коллега, отстоять ее – дело чести.
Все необходимые лекарства куплены, больше от Неймана ничего не зависит. Можно нарушить обещание, данное Глебу, и позаботиться о его судьбе.
Но как? Нейман с Артуром попали в такую ситуацию впервые и даже приблизительно не представляли себе элементарных вещей.
Для начала они не знали, куда идти. В милицию? В прокуратуру?
– Наймем адвоката, – решительно сказал Артур.
– Сейчас прозвоню народ, попробую кого-нибудь найти.
– А чего искать? Вот, пожалуйста.
Артур указал на ветхий флигель. В старинном решетчатом окне красовалась вывеска «Адвокат», выполненная из обычных листов писчей бумаги, на каждом из которых было напечатано по одной букве.
Эта реклама, будто вынырнувшая из девяностых, почему-то вызвала у Неймана доверие.
– Пойдем. – Он взялся за ручку двери. – Это, конечно, несусветная глупость так нанимать адвоката, но пойдем.
– Да нам только и надо выяснить, где Глеб, и послать ему передачку. Через три дня его выпустят, – беспечно заметил Артур. – Глеб ударил Дору – это такое абсурдное предположение, что я даже не сильно за него волнуюсь. Менты – перестраховщики, как обычно, имитируют бурную деятельность, только и всего.
В конторе, обставленной со спартанской простотой, они наняли ребенка в костюме и при галстуке. Убедившись, что они не ошиблись дверью, тщедушное дитя приосанилось и заявило, что немедленно займется их делом. Правда, узнав имя клиента, адвокат покраснел и заметил, что делом городского главы должен заниматься более опытный юрист.
– Ты нам больше нравишься, – заявил Артур. – Я когда вижу по телику всяких матерых адвокатов…
– Вы хотели сказать, маститых, – проявил цеховую солидарность юноша.
– Короче, меня от них тошнит. Я бы им хомяка не доверил, не то что лучшего друга. В общем, давай дуй, куда надо, все выясни, потом доложишь.
Нейман тоже недолюбливал адвокатов. Юристы-телезвезды вызывали в нем чувство то ли брезгливости, то ли неловкости. Всех их роднило полное отсутствие искренности – качества, очень ценимого Нейманом.
Да Глебу и не нужны специалисты, поднаторевшие в юридических уловках и ходах! Он ни в чем не виноват!
Андрей, так звали адвоката, приехал после обеда, когда Нейман с Артуром начали уже волноваться.
– Дело серьезное, – строго сказал он, осторожно поставив портфель на край стола. – Я не могу гарантировать, что его отпустят. Основания для задержания есть – все же его обнаружили непосредственно после совершения преступления.
По словам Глеба, он пришел домой в половине восьмого вечера. Открыл дверь ключом, не заметив ничего подозрительного. Замок сработал, как обычно, а дальше Глеб уже ни на что не обращал внимания, потому что увидел лежащую на полу Дору.
Не понимая, что случилось с женой, он немедленно вызвал «скорую», и те несколько минут, что она ехала, пытался привести жену в чувство.
Только Кристина, осматривая Дору, заметила на голове гематому и небольшую рваную ранку у виска. Позже, в реанимации, на теле обнаружили несколько свежих синяков.
По долгу службы медики дали телефонограмму в милицию.
Первоначальное следствие было проведено добросовестно, даже более ретиво, чем это обычно бывает.
Медики пришли к выводу, что Дора не могла получить таких повреждений, просто упав с высоты своего роста. Если бы она была в сознании и сказала, что упала сама, ничего не оставалось бы, как поверить ей, но она была в коме.
– Так, может, подождать, пока Дора очнется и расскажет, как все было, а потом уж возбуждать уголовные дела? – хмуро спросил Артур.
Андрей терпеливо пояснил, что при тяжких телесных дело заводится независимо от того, есть заявление потерпевшего или нет. Кроме того, вероятность, что Дора вспомнит обстоятельства травмы,
