Настя не плакала, старалась держаться, ее состояние выдавал только лихорадочный блеск глаз и слегка дрожавшие руки.

Артур молча достал из морозилки курицу и приложил к шишке. Пошарил в аптечном шкафчике и нашел каким-то чудом оказавшуюся там таблетку анальгина.

– Может быть, поедем к врачу? – спросил Нейман.

– Не хватало еще позориться!

Нейман начал объяснять, что никакого позора нет, но Артур быстро перебил его:

– Правильно, на нее завтра вся больница будет пальцем показывать. Иди сюда, Настя, я посмотрю твои ушибы. Поверь, я в этом деле шарю не хуже иного травматолога.

– Не тревожьтесь, у меня ничего серьезного, – всхлипнула Настя и улыбнулась.

Улыбка вышла так себе, кривоватая.

Игорь предложил пойти в милицию. Конечно, ущерб здоровью легкий, можно рассчитывать только на пятнадцать суток для мужа, но все же это лучше, чем ничего.

– Какой смысл? Свидетелей нет, я даже не заорала, он меня внезапно подстерег. А если даже и арестуют его, что толку? Через две недели он выйдет, и все вернется на круги своя. Я чувствую, бесполезно бороться…

Ах, как Нейман обиделся на Глеба! Именно в эту минуту! Вот бы сейчас выложить козырной туз, сказать: «Настя, все будет хорошо, завтра вы вернетесь домой полноправной хозяйкой. А как только увидите этого хмыря на дальних подступах, немедленно вызывайте милицию». Но Комиссаров спасовал…

– Владимир Валентинович, Артур, я вас не обременю…

– Ты давай дело говори! – перебил ее Старобинец. – Мы с Володей только рады, если у нас такая красавица поселится. Будешь нам борщи варить и пироги печь. Я с мясом люблю.

– Спасибо за гостеприимство… Но я вот что подумала. Быстро разрулить ситуацию невозможно, жить, как на пороховой бочке, я не могу, скитаться по чужим людям тоже ничего хорошего.

– Мы вам не чужие, Настенька, – заметил Нейман.

Она поправила на затылке пакет с курицей.

– Да, но ведь мне есть, к кому поехать. Толик меня давно в Северодвинск зовет. Все ему расскажу, пусть берет меня, какая есть. Раньше я боялась, что он потащит меня в загс и придется признаваться, что я формально замужем. Ничего, так даже лучше. Если возьмет меня с таким приданым, значит, на самом деле любит.

– А если не возьмет? – вдруг спросил Игорь. – Вы сразу не сообщили ему ваши обстоятельства, значит, что-то вас смущало. На подсознательном хотя бы уровне. Я как мужчина вам скажу, он просто может обидеться: мол, пока у тебя все хорошо было, ты ко мне не ехала, а прибежала, только когда припекло.

Нейман засмеялся:

– Вольная интерпретация басни «Стрекоза и муравей»? Нормальный мужик выше этого!

Игорь неопределенно хмыкнул:

– За себя говори.

– Тут много нюансов, – заметила Настя. – Он тоже опасался меня забирать. Сейчас у военных сокращения постоянные, Толик в любой момент может попасть под раздачу. Нам придется возвращаться сюда, а второй раз я уже такую хорошую работу не найду. Вот мы и хотели годик потерпеть, пока ситуация не прояснится.

– Ну и глупо. Работу всегда можно найти, а вот любимого, если потеряешь, то навсегда, – вздохнул Артур. – Но в одном Игорь прав. К мужику надо приходить победительницей. Ты сейчас к нему приедешь, как побитая собачка, так и будешь всю жизнь хвостом вилять. Ой, прости, я случайно по больному попал.

– Ничего. – Настя улыбнулась и взглянула на Артура с интересом.

Он поднялся и заходил по кухне, как командир перед строем:

– Один тебя прогнал, ты хвост поджала и к другому хозяину под дверь скулить! Ты на врага не то что не бросилась, даже зубов не показала! Ты мне поверь, сейчас сдашься, так до конца в страхе и проживешь.

Нейман с тревогой покосился на Настю. Артур совсем огрубел в своей казарме! Разве можно говорить такое женщине, только что пережившей серьезный стресс? Но Настя странным образом повеселела и улыбалась уже не так натужно.

– На тебя напал враг! – продолжал Старобинец. – Защищаться – не только твое право, но и твой долг! Ты не только себя защищаешь. Давая отпор агрессору, ты защищаешь правду и справедливость. Ты обязана бороться, а раз твое дело правое, победа будет за тобой. – Он повысил голос и перешел на строевой шаг. Посуда в шкафчиках тревожно зазвенела. – Почувствуй вкус победы, и тогда только поезжай в Северодвинск!

– Это замечательный призыв, – едко заметил Игорь, – но мне представляется, девушке нужно что-то поконкретнее. Я не вижу пути к быстрой победе. Поэтому давайте предложим отступные…

При этих словах Артур резко затормозил и уставился на Игоря:

– Ты что, родной? Еще Макиавелли говорил: есть два пути решения проблемы – путь закона и путь насилия. Оба он считал приемлемыми. Мы хотели пойти по первому пути, но этот придурок сам встал на путь насилия, и нам остается только следовать за ним. Сегодня пусть он насладится сознанием того, что схватил бога за бороду, а завтра я очень нежно побеседую с ним. Мы с Володей этот план уже прорабатывали и нашли только одно слабое место: за те несколько дней, которые требуются для оформления документов, он может накатать на нас заяву. Вот если бы нашелся человек, у которого все прикручено в паспортном столе и в загсе… Если бы этот человек дал команду поставить все штампы сразу… – Артур нагнулся к Игорю и сверлил его глазами. – В общем-то, если такого человека не найдется, мы все равно будем действовать. Отсидим пятнадцать суток за хулиганство, верно, Володя?

Нейман усмехнулся:

– Не вопрос! Или я на гауптвахте не сидел…

– Комиссаров съехал с темы, но он, видимо, забыл, что его первый долг, как мэра, очищать город от всякой мрази. Будет справедливо, если его первый зам исправит эту ошибку.

– Согласен я, согласен, – засмеялся Игорь и поднял руки. – Завтра с утра займусь. Только скажем, будто я хлопочу за друга, якобы ему предложили работу в другом регионе и надо срочно ехать, а то место уплывет. И, мужики, вы уж не обессудьте, но если все сорвется, я буду придерживаться этой же версии. Мол, вы меня попросили помочь своему приятелю.

– Может, не надо? – Настя с сомнением покачала головой. – Мне очень хочется увидеть Вадика побежденным, но цена… Это же настоящее преступление. Вдруг вас действительно посадят?

– Вот у вас на затылке, да, следы настоящего преступления, – проворчал Нейман. – А у нас будет просто мужской разговор. И нас скорее всего не посадят. Мы с Артуром имеем государственные награды. В случае провала нас просто их лишат, как ранее несудимых.

Видно было, что девушка по-настоящему смущена и сама уже не рада, что связалась с престарелыми головорезами. Ей было странно, что нашлись люди, готовые ради нее рискнуть если не свободой, то репутацией. Казалось, она просто не верит, что такое возможно. «Если мы живем в мире, где никто не готов поступиться ради ближнего чем-то важным, ничего удивительного, что тут процветает семейное насилие, – тяжело подумалось Нейману. – Муж избивает жену потому, что твердо убежден – всем на нее наплевать. И наступает момент, когда самой женщине становится наплевать на себя… Пусть лучше я буду выглядеть бандитом с отмороженной головой, – решил он, – чем приличным человеком с отмороженным сердцем, который предлагает страдающей женщине искать защиты у равнодушного закона».

Старобинец вскользь заметил, что на данном этапе Настино мнение уже никого не волнует. Просто ее муж доигрался. И поставить его на место – теперь не просто услуга Насте, но и прямой его, Артура, долг перед обществом.

Подумав немного, Игорь сказал, что сможет подстраховать их в милиции на случай, если этот хмырь прибежит с заявлением.

– Но это только если он будет в состоянии сам прибежать. Если же после ваших душевных разговоров ментам придется выезжать на его труп, я ничего не смогу сделать. И кстати, Насте ни в коем случае нельзя светиться на месте преступления. Иначе она схлопочет за организацию преступного сообщества. У нее, как я понимаю, государственных наград нет?