лучше». Увы, состояние малышки ухудшалось. Ее ни на секунду нельзя было оставлять одну без присмотра. Она не разговаривала, не могла ходить. Кормить ее приходилось с ложечки протертой пищей, потому что жевать она не могла. Не различала она ни тепла, ни холода, не реагировала, когда ее опускали в воду. Зрение было слабое. И только когда на лице Анны появлялось что-то вроде улыбки, лица родителей светлели, появлялся луч надежды.
Шарль нянчился с дочкой, как заправская сиделка, баюкал, кормил, носил на руках, гулял с ней, подменяя мать и мадемуазель Потель, которая ухаживала за Анной. Летом ее вывозили на природу в деревушку Коломбэ, где купили домик. Зимой жили в парижской квартире на рю Дезэ. Но всюду они несли свой крест, пока Анна не покинула их однажды пасмурным, печальным днем. У них оставалось еще двое детей — Филипп и Элизабет, потом три внука — Шарль, Ив и Жан и внучка Анна.
Былое: случаи, курьезы, слухи
Вечером 8 сентября 1961 года президентский кортеж мчался по дороге из Парижа в Коломбэ. Около Пон-сюр-Сена, когда машины поравнялись с грудой песка, раздался небольшой взрыв. Никто не пострадал. Что же произошло? Как оказалось, груду песка привезли террористы и заложили в нее бомбу огромной силы: в сорок пять килограммов взрывчатки. Если бы она взорвалась, воронка от взрыва была бы диаметром в сто метров. И все, что было рядом, взлетело бы на воздух. Но мощного взрыва не произошло, прогремел лишь легкий, от которого никто не пострадал. Оказалось, что этот безобидный взрыв подстроила сама служба безопасности президента. Она разоблачила замысел террористов и заранее обезвредила мощную бомбу, а вместо нее подложила в песок свою. Для чего? Чтобы неудачное покушение президент мог использовать в политических целях.
Так было на протяжении нескольких лет. За де Голлем буквально охотились члены так называемой Секретной вооруженной организации (ОАС), выступавшей за отделение Алжира от Франции. Что касается теракта 8 сентября, то это было делом рук не оасовцев, как поначалу думали, а иных сил. Выяснилось, что в стране действовала еще одна антиголлистская, строго законспирированная организация. В нее входили военные и гражданские высокие чины, сенаторы, депутаты. До определенного момента они поддерживали президента, но затем решили его убрать.
Однако неудача не обескуражила врагов президента. И год спустя, в августе 1962-го, было совершено одно из самых громких покушений на Шарля де Голля. Вот как описывает его Фредерик Форсайт в своем нашумевшем романе «День Шакала» (позже по нему был снят фильм):
«В семь часов сорок пять минут другая группа появилась за стеклянными дверьми, приковав внимание охраны. Шарль де Голль в неизменном темно-сером двубортном костюме и черном галстуке галантно пропустил вперед мадам Ивону де Голль и, взяв ее под руку, вместе с ней спустился по ступенькам к ожидающему «ситроену». Они сели на заднее сиденье: мадам де Голль — слева, президент — справа от нее.
Их зять, полковник Ален де Буасье, тогда начальник штаба танковых и кавалерийских соединений французской армии, проверил, надежно ли закрыты задние дверцы, и занял свое место рядом с Марру.
Двое мужчин, сопровождавших президента и его супругу, направились ко второму лимузину. Анри Джудер, телохранитель де Голля, сел рядом с шофером, поправил кобуру с тяжелым пистолетом, закрепленную под левой подмышкой. Второй мужчина, комиссар Дюкре, начальник службы безопасности президента, сказал пару слов охранникам и, убедившись, что все в порядке, залез на заднее сиденье. Один.
Два мотоциклиста в белых шлемах завели двигатели и вырулили к воротам. Их разделяло не более четырех метров. «Ситроены» описали полукруг и выстроились в «затылок» друг другу за мотоциклами. Часы показывали семь пятьдесят.
Снова распахнулись железные ворота, и маленький кортеж мимо стоящих навытяжку гвардейцев выкатился на Фобур Сен-Оноре, а затем на проспект Мариньи. Молодой человек в белом защитном шлеме, сидящий на мотоцикле в тени каштанов, подождал, пока кортеж проследует мимо, и устремился следом. Регулировщики не получали никаких указаний относительно времени отъезда президента из дворца, движение транспорта было таким же, как в любой другой день, и о приближении кортежа полицейские узнавали по вою мотоциклетных сирен, едва успевая перекрывать движение на перекрестках.
На утопающем в тени проспекте кортеж набрал скорость и вырвался на залитую солнцем площадь Клемансо, направляясь к мосту Александра III. Мотоциклист следовал тем же путем. За мостом Марру выехал на проспект генерала Галлиени и далее на бульвар Инвалидов. Мотоциклист получил нужную ему информацию: генерал де Голль покидает город. На пересечении бульвара Инвалидов и рю Варен он сбросил скорость и остановился у кафе на углу. Войдя в зал, он достал из кармана металлический жетон и направился к телефону-автомату.
Подполковник Жан-Мари Бастьен-Тири ждал звонка в баре на окраине Медона. Он работал в министерстве авиации, был женат, имел троих детей. Под обликом респектабельного чиновника и примерного семьянина подполковник скрывал жгучую ненависть к Шарлю де Голлю, который, по его мнению, предал Францию, и к тем, кто в 1958 году вернул старого генерала к власти, уступив Алжир местным националистам…
Он потягивал пиво, когда зазвонил телефон. Бармен пододвинул к нему телефонный аппарат, а сам отошел к телевизору на другом конце стойки. Бастьен-Тири послушал несколько секунд, пробормотал: «Очень хорошо, благодарю вас» и положил трубку. За пиво он заплатил заранее. Не спеша вышел из бара на тротуар, вытащил сложенную в несколько раз газету и дважды развернул ее.
На другой стороне улицы молодая женщина опустила тюлевую занавеску в квартире на первом этаже и повернулась к дюжине мужчин, рассевшихся по стульям и кушеткам:
— Маршрут номер два.
Пятеро юношей, новички, нервно вскочили. Семеро остальных, возрастом постарше, держались спокойнее. Командовал ими лейтенант Ален Бургене де ла Токне, помощник Бастьена-Тири, придерживавшийся крайне правых взглядов, выходец из семьи дворян-землевладельцев, тридцать пять лет, женат, двое детей…
По знаку де ла Токне мужчины через дверь черного хода вышли в переулок, где стояло шесть автомобилей, украденных или нанятых. До восьми часов оставалось пять минут.
Бастьен-Тири готовил покушение много дней, замеряя углы стрельбы, скорость движения автомобилей и расстояние до них, огневую мощь, достаточную для того, чтобы остановить машины. Местом для засады он выбрал прямой участок проспекта де-ла-Либерасьон, у пересечения главных дорог в предместье Парижа Пети-Кламар. По плану первая группа снайперов начинала стрелять по машине президента, когда та находилась в двухстах ярдах от них. Укрытием им служил стоящий на обочине трейлер.
По расчету Бастьена-Тири, сто пятьдесят пуль должны были прошить первую машину в тот момент, когда она поравняется со снайперами, лежащими за фургоном. После остановки президентского лимузина из боковой улицы должна выехать вторая группа боевиков, чтобы в упор расстрелять агентов службы безопасности, ехавших во второй машине кортежа. Отход обеих групп должен был осуществляться на трех автомобилях, ждущих на другой улице.
На самого Бастьена-Тири, тринадцатого участника операции, возлагалась задача подать сигнал о приближении президентского кортежа. В восемь часов пять минут обе группы заняли исходные позиции. В сотне ярдов от трейлера Бастьен-Тири расхаживал на автобусной остановке все с той же газетой в руке, взмах последней служил сигналом для Сержа Бернье, командира группы снайперов, стоящего у трейлера. Те должны были открыть огонь по его приказу. Бургене де ла Токне сидел за рулем автомобиля, призванного отсечь вторую машину кортежа. Ватин Хромоногий, устроившись рядом, сжимал в руках ручной пулемет.
Когда щелкали предохранители винтовок у Пети-Кламара, кортеж генерала де Голля вырвался из
